https://ficbook.net/readfic/3284472
Всё-таки любим?..
Бенцони Жюльетта «Флорентийка»
Гет
PG-13
Завершён
18
Фьора Бельтрами
автор
Пэйринг и персонажи:
Филипп де Селонже/Фьора Бельтрами, Лоренца-Мария
Размер:
11 страниц, 6 частей
Жанры:
Драма
Романтика
Предупреждения:
ООС
Отклонения от канона
Постканон
Исторические периоды и события:
XV век
Ренессанс
Кинки (18+):
Секс на природе
Отношения:
ER
Примирение
Развод
Описание:
Фьора попала в сложную жизненную ситуацию. Отказав в своей руке одному дворянину, она и подумать не могла, что тот донесёт на неё инквизиции и обвинит в колдовстве.
Посвящение:
KANATITA 66. Дорогая Марина, посвящаю эту мою работу тебе.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Глава 1. Тихая гавань
10 июня 2015 г., 10:26
Фьора сидела за столом, в кухне замка Селонже, и за обе щёки уплетала жареного окуня, изредка запивая пищу бургундским вином, что было в её бокале. Сказывались те три дня, что она пряталась от агентов святой инквизиции в лесу, и когда у неё кончилась провизия. Благо, что у неё была вода. С непривычки от такого обилия пищи у Фьоры кололо в боку, но молодой организм женщины требовал того, чего был лишён целых три дня. Мокрое от ливня платье неприятно липло к покрывающемуся мурашками телу. Фьоре казалось, что всё происходящее с ней — лишь сон. Ей до сих пор не верилось, что она добралась до замка своего бывшего супруга. Их развод два года назад стал самым обсуждаемым событием при дворе короля Франции Людовика XI.
Виной всему была произошедшая между ней и Филиппом ссора, причину которой они оба сейчас бы и не вспомнили. С грустью Фьора осознавала, что она и Филипп расстались врагами. Дети, Лоренца-Мария и Филипп-младший захотели остаться с отцом. Скрепя сердце, Фьора дала на это своё согласие, с тоской понимая, что с отцом они более близки, чем с ней. Филипп, желая, чтобы дети росли счастливыми, разрешил бывшей супруге видеться с ними и забирать их к себе в Рабодьер погостить.
Фьора, приехав в Селонже, не застала бывшего мужа в замке. Как сказал ей интендант Роже Брайе, граф де Селонже находился в отъезде. Фьора не была уверена в том, что бывший супруг благосклонно примет её появление в его замке, но ничто не мешало ей на это надеяться.
Наслаждаясь вкусным и сытным ужином, Фьора вкушала спокойствие и умиротворение после десяти дней преследований, которые выпили из неё немало сил. А всё из-за того, что она имела неосторожность отказать в своей руке постоянно за ней таскающемуся дворянину — на десять лет старше её Филиппа — Раулю де Тоннеру, который, обидевшись на её отказ, донёс на неё инквизиции, обвинив в колдовстве. Это и стало причиной, по которой Фьоре пришлось спасаться бегством из Рабодьера, где она жила после развода с Филиппом. Не единожды она благодарила небо за то, что дети на тот момент жили у отца и не испытали на себе тягот, коснувшихся их матери.
Когда Фьора, голодная и смертельно уставшая, переступила порог замка, дети спали в своей комнате. Молодая женщина, тосковавшая по сынишке и дочурке, всё же не стала подниматься к ним в спальню и будить их.
С детьми, как рассудила Фьора, она сможет пообщаться и утром.
Покончив с ужином, Фьора встала из-за стола и прошлась по кухне.
Подойдя к окну, она прижалась лбом к стеклу, глядя на стекающие вниз дождевые капли.
Мысли в голове молодой женщины кружились не хуже смерча. Филипп, думала Фьора, не всегда будет в отъезде, и что рано или поздно им предстоит встретиться. Тёплой ли будет эта встреча, женщина не могла судить. Мысленно она прокручивала в голове варианты исхода предстоящей встречи.
Вот только как вести себя с мужчиной, с которым она в январе 1475 года обвенчалась и с которым развелась два года назад? Надежда на то, что Филипп не прогонит её, когда ей некуда идти, теплилась в глубине души. Но противный внутренний голос не уставал шептать ей, что Филипп и видеть её не захочет.
Фьора отошла от своего наблюдательного поста и подошла к камину, протянув свои худенькие ручки к огню, согревающему своим живительным теплом. Это тепло проникало в каждую клеточку её усталого тела и разливалось по венам вместе с кровью. Понемногу она отогревалась, платье успело немного высохнуть. Распустив волосы, заплетённые в поистрёпанную косу, Фьора сушила их у камина.
Сушка волос у камина заняла у неё два часа. Платье и волосы немного высохли. Озноб больше не бил её.
— Наконец-то я вновь оказалась в человеческих условиях и не нужно ни от кого убегать, — проговорила Фьора, наливая себе в бокал бургундского. Сев за стол, молодая женщина принялась смотреть на бордовую жидкость, крутя бокал в руках.
Дабы немного развеяться, Фьора решила немного прогуляться по замку, окутанному безмолвием. Все слуги давно спали, поэтому Фьора ни с кем не пересеклась, бродя по коридорам замка, госпожой которого она когда-то была. Молодая женщина, держа в руках серебряный подсвечник с зажжёнными в нём свечами, совершала свою прогулку, любуясь картинами и скульптурами в духе античности. Воспоминания о былом нахлынули на Фьору волной. Здесь она прожила лучшие четыре года безмятежного счастья, с мужем и детьми. Но всё это было разрушено из-за гордыни и глупости супругов Селонже. Это и мешало возвести заново когда-то сожжённые мосты. Фьора бы много отдала, чтобы в её жизни и жизни Филиппа никогда не было этого развода. Оплакивать обломки утраченного счастья, всё, что ей оставалось.
Но что толку в поздних сожалениях?
Приоткрыв голубую дверь с золотистой ручкой, Фьора переступила порог комнаты. То была спальня её и Филиппа. Здесь они предавались любви, вкушая ни с чем несравнимую радость обладания и отдачи, здесь они провели множество не лишённых романтики ночей. Стоило Фьоре подумать об этом, как у неё болезненно защемило сердце и слёзы навернулись на глаза.
«Подумать только! Ведь мы могли быть счастливы, но сами всё испортили», — с горечью думала Фьора, смахивая непрошенные слёзы.
Поставив подсвечник на тумбу, что стояла рядом с большой кроватью из дуба, Фьора присела на край постели и провела рукой по голубому покрывалу. Материя хранила запах тела и духов Филиппа. Молодая женщина, раскинув руки, буквально рухнула на мягкую перину, закутавшись в покрывало. Чёрные волосы разметались по подушке, серые, как зимнее небо, глаза закрыты. На губах блаженная улыбка. Все эти десять дней, проведённых молодой женщиной в бегах, Фьора и мечтать не могла о том, чтобы дать отдых своему измученному телу. По одному её виду можно было догадаться, где Фьоре приходилось ночевать: пустующие звериные норы и бесхозные хижины, заросли кустов. Теперь же, оказавшись в человеческих условиях, Фьора наконец-то могла себе позволить такую роскошь, как сон. Десять дней в бегах давали о себе знать. Спустя не столь уж долгое время Фьора забылась крепким сном, и даже грохоту пушек было бы не под силу разбудить её.
Глава 2. Нежданный сюрприз
10 июня 2015 г., 12:32
Филипп де Селонже возвращался домой, в свой замок, после свадьбы его друга детства Луи де Бьевр с троюродной кузиной жениха Мишель де Тьерранж. Выпитое за свадебным столом шампанское ударило графу в голову, о чём свидетельствовала пульсирующая боль в висках.
«Не надо было мне столько пить», — подумал Филипп, пустив своего чёрного коня Брута рысью.
Но он не мог не признать, что было весело. Танцы, приглашённые музыканты и менестрели, отменная еда и выпивка. Этот день новобрачные и гости запомнят надолго.
Брут недовольно пофыркивал и пускал пар изо рта и ноздрей, прядая ушами.
Стеной лил дождь и гремел гром, капли хлестали всадника по лицу, и, чтобы хоть как-то защититься от буйства непогоды, Филипп надел капюшон своего серого плаща, потяжелевшего от воды.
Но вот показались очертания родного замка, окружённого крепостной стеной. Скоро Филипп будет дома, а Брут наконец-то отдохнёт в конюшне.
Подъехав ко рву, окружавшему замок, Филипп громко протрубил в рожок. Караульный опустил мост и открыл ворота. Спешившись, Филипп взял Брута под уздцы и прошёл по мосту.
Дойдя до конюшни, молодой человек поручил коня заботам конюхов и направился к своему замку. Двери ему открыл дворецкий. Сняв с себя мокрый и тяжёлый от воды плащ, Филипп повесил его на вбитый в стену гвоздь и проследовал в кухню. Утолив голод хлебом с сыром и жажду — бургундским, Филипп покинул кухню.
Бродя по коридорам замка, он подолгу смотрел на картины и скульптуры. Иногда он глядел сквозь оконные стёкла на улицу, где вовсю бушевала водная стихия.
Именно в такие дождливые дни на него накатывали воспоминания. Филипп вспоминал те четыре года, что он и Фьора жили вместе, как мечтали родить третьего ребёнка и отправиться всей семьёй путешествовать по миру. Его жена грезила Ирландией, с головой окунувшись в культуру: начала изучать язык, песни и танцы.
Строили планы на счастливое совместное будущее. Но всё перечеркнула ссора, вылившаяся в развод, причину которой они оба уже и не помнили. Филипп, несмотря на то, что расстались он и Фьора далеко не мирно, всё же тосковал о ней, как и дети. Он скучал по её звонкому смеху, её ласковым глазам и нежным рукам, скучал по тем дням, когда они были вместе. Только Филипп бы не признался в этом даже под пыткой.
Молодого человека обуревали тревожные чувства. Десять дней, как его бывшую жену объявили в розыск и обвинили в колдовстве. Филипп, смирив гнев на мятежницу, приехал в Рабодьер за ней, но не застал её дома. Беспокоясь о благополучии Фьоры, он подключил к её розыскам своих знакомых в полиции, но пока это не давало никаких результатов, будто Фьора испарилась или провалилась сквозь землю.
«Только бы она была в безопасности!» — думал граф, зайдя в спальню детей.
На тумбе возле кроватей горел ночник. Малой Филипп и Лоренца крепко спали, укутавшись в одеяла — только головы видны на белых подушках. Филипп плотнее подоткнул детям одеяла и по очереди поцеловал их в лоб. Спящих мальчика и девочку это нисколько не потревожило. Сон их был крепок. На губах детей играли довольные улыбки. Что они там видят во сне, чему радуются?
Филипп, погасив ночник, вышел из комнаты детей и прикрыл дверь. После направился к себе в спальню.
Войдя в свою комнату, Филипп заметил, что на его кровати лежит кто-то, закутанный в одеяло, только чёрные волосы разметались по подушке. Взяв стоящий на комоде подсвечник, Филипп подошёл к кровати. Огонёк свечи осветил того, кого он меньше всего ожидал увидеть в своём замке. Подсвечник выпал у него из рук на пол и свеча погасла.
— Фьора, что ты здесь делаешь? — его удивлённый вопрос больше походил на восклицание.
— Пожалуйста, не гони меня! — молодая женщина подскочила на кровати и бросилась ему на шею, обвив руками. — Мне больше некуда пойти! Если ты прогонишь меня, я попаду в лапы инквизиции, а я не хочу гореть на костре только потому, что отказала в своей руке этому де Тоннеру! Так я могу остаться? — Фьора обратила на бывшего супруга взор своих серых глаз, подёрнутых слезой.
— Само собой, Фьора, — Филипп успокаивающе гладил по спине беглянку, обняв её свободной рукой за талию. — Никто тебя отсюда не прогонит и никому не выдаст. Ты мне веришь?
Фьора смогла только кивнуть, спрятав своё лицо у него на груди и уткнувшись в камзол.
— Этот де Тоннер поплатится за то, что сделал, — граф уложил молодую женщину на кровать и укрыл одеялом, подоткнув его с обеих сторон. — А теперь спи. Ты должна восстановить силы. Доброй ночи, Фьора, — пожелал он ей, погладив по щеке.
— Спасибо тебе за всё, спасибо! — Фьора на мгновение прижала его ладонь к своей щеке. — Доброй ночи, Филипп.
Закрыв глаза, Фьора всецело отдалась во власть Морфея. Филипп, присев на край постели, остался охранять сон той, кого он продолжал любить до сих пор.
Глава 3. Утро следующего дня
10 июня 2015 г., 14:49
Солнечные лучи сквозь стёкла сильно били в глаза спящей безмятежным сном Фьоры. Нахмурившись, молодая женщина перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, подставив солнечным лучам затылок. Зевнув, Фьора полусела на кровати и разлепила веки. Её взгляд упал на тумбу, на которой стоял поднос с источающими запах свежей выпечки пирожками и бокалом вина. Там же, на подносе, Фьора нашла записку следующего содержания:
«С добрым утром, Фьора. Надеюсь, ты хорошо спала? Вот твой завтрак».
И подпись:
«Филипп».
— Надо же, — проговорила Фьора, — завтрак в постель. Кое-кто точно решил меня побаловать.
Завтрак она «приговорила» за считанные минуты, запив его вином.
Минувшей ночью Фьора впервые за десять дней выспалась по-человечески. Не вздрагивала от каждого шороха и не ночевала, где придётся, как какая-то бродяжка. Эту ночь она спала на мягкой перине, накрывшись тёплым одеялом, а не на голой земле и накрывшись плащом. Дурные сны, где ей снились тюрьма и застенки, этой ночью её не посещали. Хоть эту ночь она не просыпалась от своих же криков и в холодном поту, проспав до обеда.
Встав с кровати и застелив постель, Фьора размяла руки и ноги.
Подойдя к окну, она раскрыла ставни и вдохнула запах свежести после вчерашнего дождя. Солнце грело влажную от дождя землю, лучи его мелькали в листве деревьев. С улицы доносился детский смех — то играли в догонялки на природе Филипп-младший и Лоренца-Мария. С улыбкой на губах Фьора наблюдала за детьми, но вскоре ей надоело просто стоять у окна. Стремглав она выбежала из комнаты во двор, миновав коридоры.
— Филипп, Мари! — кричала она детям, махая им рукой.
— Мамочка приехала! — радостно воскликнули одновременно дети, забыв про свои игры, бросившись к матери.
— Мои родные, ненаглядные! — Фьора рухнула на колени, притянув к себе сына и дочь, и крепко обняв их. — Я так скучала по вам! — воскликнула она, целуя детей в щёчки и носики.
— И мы скучали по тебе, мамочка, — проронила Лоренца-Мария.
— Очень скучали, — вторил ей старший брат, сильнее прижимаясь к маме.
— Как же вы выросли! — Фьора потрепала по головам сына и дочь, мягко отстранив их от себя. — Как вам с папой живётся?
— Живётся-то хорошо, — Лоренца погладила мать по плечу.
— Но без тебя всё равно тоскливо, — Филипп-младший чмокнул Фьору в щёку. — И папе без тебя очень плохо, хоть он в этом и не признаётся, но мы же видим.
— Мама, ты же к нам насовсем вернулась? — в серых глазах Лоренцы теплилась робкая надежда.
Фьора не ждала этого вопроса, застигнувшего её врасплох. Врать дочери, когда та с таким безграничным доверием и нежностью взирает на неё, она не могла. Но и правду говорить было трудно для неё.
— Я не знаю, милая, правда не знаю, — Фьора поцеловала дочь в чёрную макушку.
— А давайте на рыбалку сходим, — предложил мальчик.
— Хорошая идея, — поддержала брата Мари.
— Может, я просто почитаю вам сказки в библиотеке? — предложила Фьора, опасаясь, как бы её не увидели и не узнали представители святой инквизиции, которые вполне могли разыскивать её в Бургундии.
— Как скажешь, мамочка, — ответили дети.
Втроём они проследовали в библиотеку, устроившись там со всеми удобствами в креслах у зажжённого камина. Фьора читала детям вслух греческую мифологию и труды античных авторов, ирландскую и скандинавскую мифологию. Малой Филипп и Лоренца слушали её, затаив дыхание. Фьора вспомнила, как два года назад точно так же сидела в кресле, в библиотеке, читая детям легенды о подвигах Геракла или о путешествии Ясона за золотым руном. Ненадолго она окунулась в прежнюю жизнь, когда она и Филипп ещё были мужем и женой, когда ещё жили вдвоём и вместе растили детей. Красивая иллюзия, которой Фьоре пока что позволено себя тешить.
— Так вот вы где, а я вас везде ищу!
Троица обернулась к двери, в проёме которой стоял Филипп.
— Как спалось, Фьора? — спросил он, сев в кресло напротив Фьоры.
— Спасибо, спала я хорошо и весьма признательна за завтрак в постель, — Фьора улыбнулась графу.
— Не стоит благодарностей, — махнул Филипп рукой. — Чем вы тут занимаетесь?
— Мама нам книжки читает, — Лоренца перевела взгляд с матери на отца.
— Да, так что присоединяйся, — Филипп-младший почесал висок.
— С удовольствием, — Филипп закинул ногу на ногу, — давно мы не проводили время вместе.
Глава 4. Одна ночь
10 июня 2015 г., 18:06
Со дня приезда Фьоры в Селонже миновало пять дней. Пять дней спокойной и размеренной жизни, когда никто не преследует, чтобы бросить в застенки, где из людей известными методами выбивают признательные показания; пять дней, когда ты спишь на нормальной кровати, а не под кустами на траве; пять дней, когда питаешься нормальной едой, а не кореньями растений.
Первые два дня Фьора безвылазно сидела дома и не выходила на улицу. Только открывала настежь окна и любовалась видами, сидя на подоконнике и читая своего любимого Платона. Она по-прежнему опасалась того, что её могут выследить и бросить в тюрьму. Этого молодая женщина страшилась больше всего. Но на третий день она немного осмелела и стала выходить за пределы замка, только переодевшись служанкой и надев белокурый парик, чтобы её не узнали.
Эти пять дней были наполнены для Фьоры безмятежным счастьем и покоем, она вдоволь проводила время с детьми — совершала с ними конные и пешие прогулки по окрестностям Селонже, и читала им книги в библиотеке, устроившись в кресле возле камина. Ей даже удалось уговорить Филиппа учить её рукопашному бою и фехтованию. И в обучении она делала немалые успехи, чем вызывала гордость за неё у бывшего мужа. Фьоре нравилось постигать нечто новое для себя, Филиппу доставляли удовольствие занятия с ней, хотя он первое время возражал. Возражения были скорее для вида.
Однажды поздним вечером, когда дети давно спали, бывшие супруги Селонже уединились в беседке за трапезой. Они сидели на скамье и попивали бургундское вино, закусывая хлебом с сыром. Чтобы рассеять довлеющую тяжким смогом напряжённую тишину, они вели пространные разговоры о политике, искусстве — литературе и живописи, и о том, как могли б быть счастливы, не испорть всё их гордыня и глупость.
— До сих пор не понимаю, зачем мы развелись, кому из нас это принесло счастье?.. — Фьора грустно усмехнулась и покачала головой. — Я не должна была на развод подавать, не должна…
— Я не должен был давать тебе развод, — прошептал Филипп, взяв Фьору за руку, гладя её тонкие длинные пальцы, — в случившемся больше виноват я.
— Не вини только себя одного, мы с тобой оба виноваты.
— Ты права, — уступил Филипп, — расскажи, что у тебя произошло и как с этим связан некий де Тоннер.
— Что ж, я расскажу тебе правду. Рауль де Тоннер очень долго за мной ухаживал, несмотря на то, что никакого повода я ему не давала думать, будто бы между нами может что-то быть. Двадцать дней назад он сделал мне предложение, но я отказала, потому что не люблю его. Это месье де Тоннера глубоко задело, а потом меня хотели арестовать по обвинению в колдовстве, но мне удалось сбежать. Отсидеться в Рабодьере я не могла, потому что там бы меня начали искать в первую очередь, вот я и приехала в Селонже. Надеюсь, я не подставляю тебя под удар?
— Даже не думай об этом, — отрезал Филипп, — ты правильно сделала, что приехала сюда. Дети по тебе очень скучали, — добавил он как бы между прочим, умолчав о себе самом.
— Только дети? — ласково поддела его Фьора, ехидно улыбаясь.
— И я скучал по тебе, немного, конечно, — нарочито небрежно обронил Филипп, желая уверить в этом самого себя и Фьору.
— Скажи, Филипп, ты меня любил? — спросила взволнованно Фьора, глядя ему в глаза.
— Любил ли я тебя? — взгляд карих глаз Филиппа скрестился с взглядом серых глаз Фьоры, подобно клинкам в поединке. — Ты ещё спрашиваешь, любил ли я тебя? Да я просто обожал тебя, Фьора! Я всегда любил тебя, даже ненавидя. Вот только не знал, что мне делать с этой любовью. Я даже пытался забыть тебя, но это оказалось свыше моих сил. Ничто не помогало.
— А сейчас? — отозвалась Фьора. — Ты укрываешь меня в своём замке, зная, что за помощь мне тебя самого могут бросить в темницу, защищаешь… Значит ли это, что ты любишь меня, как и прежде? — звучала в её голосе робкая надежда.
— Я и сам не понимаю, что чувствую к тебе, Фьора. Вроде бы одна часть меня тебя ненавидит. Но есть и другая, которая до сих пор любит, и я буквально разрываюсь между этими частями, так что судить не могу.
— Так позволь мне помочь тебе определиться, — прошептала Фьора, усевшись к нему на колени и обвив его шею руками. Её губы прильнули к губам Филиппа. Весь во власти волшебного сна, он страстно отвечал на поцелуи Фьоры, которая сейчас расшнуровывала свой корсет и развязывала тесёмки на его белой рубашке.
Провели эту ночь и встретили рассвет они вместе…
Глава 5. Рауль де Тоннер
10 июня 2015 г., 20:22
Прибыв в Париж спустя одну неделю, вечером, Филипп отыскал королевский дворец. Это здание, гордо возвышающееся над всеми остальными строениями, трудно было не узнать.
За Фьору он не беспокоился, ибо она находилась в Селонже с детьми под надёжной охраной. Молодая женщина рвалась ехать с ним, но Филипп весьма убедительно изложил свои доводы, почему Фьора должна остаться в Селонже, и она была вынуждена согласиться.
Привязав коня к впаянному в стену кольцу, Филипп поднялся по ступеням и пересёк порог дворца. Караульные, сразу углядев в нём представителя благородного сословия, без лишнего шума пропустили его. Идя по коридорам к тронному залу, граф услышал звуки лютни.
«Наверняка король даёт бал», — подумалось Филиппу.
И его догадка оказалась верна, ибо, когда он переступил порог тронного зала, то узрел танцующие пары и играющих на лютне музыкантов. Столы буквально ломились от всевозможных яств. В подсвечниках на столах и в канделябрах на стенах горело множество свечей. Царила атмосфера непринуждённости и веселия.
Король Франции Людовик XI гордо восседал на троне с улыбкой на некрасивом, но величественном лице. Рядом с троном стоял какой-то богато разодетый светловолосый мужчина, на вид сорока пяти лет, в волосах его уже виднелась седина. Его нельзя было назвать красивым: маленькие бегающие зелёные глаза, тонкие губы, низкий лоб, крючковатый нос и широкое лицо. Что-то сразу оттолкнуло в нём Филиппа. Но далеко не внешний облик. Какая-то инстинктивная неприязнь.
Филипп поприветствовал короля поклоном, Луи сделал ему знак встать.
— А, здравствуйте, граф де Селонже! — обратился к графу король. — Я рад, что Вы нашли время посетить моё скромное празднество. Надеюсь, у Вас всё хорошо?
— Благодарю, Ваше Величество, — ответствовал Филипп, — у меня всё хорошо.
— Пожалуйста, присоединяйтесь к нашему празднику, — король поправил корону на голове.
— Не сочтите только мой отказ желанием как-то Вас обидеть, но я пришёл сюда не веселиться.
— Тогда за чем же, граф де Селонже? — Людовик потёр руки.
— Я ищу Рауля де Тоннера, — объявил Филипп так громко, чтобы слышали все.
— Я Рауль де Тоннер, сударь, — светловолосый господин отошёл от трона и приблизился к Филиппу.
— Я вызываю Вас на дуэль, — Филипп снял со своей руки перчатку и пару раз хлестнул ею по лицу Рауля, — здесь и сейчас. Вы оклеветали Фьору Бельтрами и за это поплатитесь! — лишь ценой немалых усилий Филипп обуздал свой гнев.
В тронном зале повисла неловкая тишина. Лицо короля побледнело, разодетые в шелка и бархат дамы тревожно перешёптывались со своими кавалерами.
— Прямо здесь, на глазах у всего двора? — Рауль нахмурился и презрительно выпятил нижнюю губу. — Драться за женщину, от чести которой остались одни лохмотья? Вы полюбили шлюху, мессер де Селонже.
Тут же промеж глаз Рауля вписался кулак Филиппа.
— Она в тысячу раз достойнее тебя, похотливая скотина! — выкрикнул Селонже прямо ему в лицо. — Так ты будешь драться или нет?! — Филипп вытащил из ножен шпагу.
— Ну, если Вам так хочется окончить этот вечер ранением в печень… — Рауль вынул из ножен свою шпагу и атаковал Филиппа, но тот ловко отбил его выпад.
— Да что же это творится! — послышался тревожный возглас какой-то придворной дамы.
Филипп и Рауль начали драться с крайним ожесточением, не проведя никакой разведки, каждый думал лишь о том, чтобы сразить противника. Филипп с завидной ловкостью отбивался от атак Рауля. Скоро стало очевидно, что у Филиппа преимущество в росте и в искусстве владеть оружием. Он умело отразил коварный удар, направленный в грудь, и обрушил на Рауля град ударов. Рауль стал отступать всё дальше и уже не думал об ответной атаке, а только о том, чтобы уберечь свою голову от лезвия шпаги противника. Рауля спасло то, что он в это время коснулся богато обставленных столов, и король приказал Филиппу отойти и дать тому пространство для манёвра. Филипп быстро отошёл, но Рауль воспользовался моментом и как молния бросился на него, стараясь повторить тот первый удар, направленный в незащищённую грудь. Но Филипп был слишком опытен и его не удалось застать врасплох. Он отбил удар с необычайным изяществом, а де Тоннер продолжал движение и чуть не пронзил короля, который с силой оттолкнул его прочь. Рауль извинился и снова повернулся лицом к Филиппу, но тот уже находился рядом с ним. Филипп бросил шпагу и кулаком свалил соперника на землю, придавил коленом и убрал шпагу в ножны, выхватив кинжал, приставив оружие к его горлу.
— Ну и кто из нас закончит этот вечер ранением в печень? — насмешливо спросил он. — Теперь — молись!
— Сжалься, будь милосерден! — взывал к Филиппу Рауль.
— Я сохраню тебе жизнь, — Филипп насмешливо усмехнулся, услышав изданный Раулем вздох облегчения, — но при условии, что ты на этом самом месте и сейчас же откажешься от обвинений против моей жены.
— Бывшей жены, — прохрипел Рауль.
— Без разницы. Думал, раз она одна, то за неё и вступиться некому? Так что, ты отказываешься от своих обвинений в адрес Фьоры? — кинжал Филиппа упёрся в горло Рауля.
— Да, да, — Рауль крепче вжался в пол, на котором лежал. — Я лгал — Фьора не виновна в колдовстве, я оболгал её за то, что она отказала мне в своей руке!
Удовольствовавшись этим, Филипп отпустил Рауля и убрал кинжал в ножны.
— Прошу меня простить за то, что Вам пришлось увидеть, Ваше Величество. — Филипп учтиво поклонился Людовику и покинул дворец. Отвязав своего коня, он ловко вскочил в седло и галопом направил животное в сторону городских ворот. Честь оклеветанной молодой женщины была спасена. Филиппу не терпелось скорее добраться до дома. В Селонже. К детям и Фьоре.
Глава 6. Снова вместе?
11 июня 2015 г., 10:58
В голубом небе, играя прозрачным лучом, солнце грело своим теплом землю, траву и деревья. Принимая причудливые формы, по небу плыли белые облака. В ветвях деревьев выводили звонкие трели птицы, приветствуя новый день.
Малой Филипп и его сестрёнка Лоренца ловили сачками бабочек на заросшей вереском поляне. Получалось это у них с переменным успехом.
— Ой, она улетела! — досадливо воскликнула Лоренца, не успев поймать вспорхнувшую с цветка бабочку.
— Не беда, — подбадривал её старший брат, — поймаешь другую.
Филипп и Фьора лежали на постеленных плащах, крепко прижимаясь к друг другу, и наблюдали за играющими детьми. Граф нежно перебирал распущенные чёрные волосы Фьоры, гладил её по голове и спине, касаясь губами её оголившегося плеча. Фьора счастливо улыбалась, сильнее прижимаясь к нему. Те две недели, что Филиппа не было, показались ей двумя столетиями. Сейчас же душа её ликовала от того, что дорогой ей человек снова здесь, с ней. Они вместе, как когда-то, в ту пору, когда они были женаты. Обоим казалось, что они вернулись в те прежние счастливые дни. Бывшие супруги будто вновь окунулись в недавнее прекрасное прошлое, когда ещё не случилось между ними той ссоры и развода. Лёжа в обнимку, они смотрели на проплывающие в голубом небе облака.
Фьора взяла Филиппа за руку и прижала эту руку к своей щеке, поцеловав запястье. Селонже поцеловав её чёрную макушку.
— О том, что ты устроил дуэль во время бала, говорит едва ли не вся Франция, — Фьора ласково усмехнулась, — неужели было так необходимо драться?
— Фьора, я не мог поступить иначе, — Филипп с нежностью провёл рукой по волосам молодой женщины, — я никому не позволю мешать тебя и твоё имя с грязью. Есть одна хорошая новость — с тебя сняли все обвинения, а Рауль де Тоннер коротает время в замке Лош. Ему это пойдёт на пользу.
— Это и впрямь хорошая новость, — Фьора засмеялась звонким смехом. — Тебя до сих пор волнует моя честь?
— Меня до сих пор волнуешь ты, — Филипп легонько ущипнул Фьору за нос, за что в шутку получил от неё по рукам.
— Значит, ты до сих пор меня любишь?
— Да, только не знал до сей поры, куда от этой любви деваться.
— До сей поры то же самое происходило со мной.
— Фьора, скажи, — вдруг обратился к ней Филипп, сев на постеленном плаще, — ты хочешь начать всё сначала? Ты будешь снова моей женой? — огромных усилий ему стоило справиться с накатившим волнением.
— Тысячу раз да! Я согласна, — добавила Фьора уже тише, — как думаешь, нам ещё есть, что спасать?
— Думаю, что есть, — Филипп притянул к себе Фьору и усадил на колени. — Ну что, родная, попробуем жить вместе по-человечески, без скандалов и ссор?
— Давай, любимый, попробуем…
