Серия 527 конец
Закончив разговор с Крузом Кастилио, СиСи удовлетворенно кивнул: — Ну что ж, постарайся сделать это как можно скорее.
Круз кивнул: — Да, конечно.
Словно подводя черту под разговором, в прихожей раздался звонок. Открыв, СиСи увидел перед собой дочь. Иден, в ослепительно белом костюме с цветком в петлице с легким недоумением смотрела на стоявшего рядом с отцом Кастилио.
— Здравствуй, Иден, — сказал СиСи.
— Здравствуй, отец. Здравствуй, Круз.
Они обменялись с Кастилио такими взглядами, что любому, кто наблюдал бы сейчас за ними, сразу бы все стало ясно. Любому, но не СиСи.
— Э, — растерянно сказал Круз, — я уже ухожу.
Она сделала серьезное лицо.
— Что ж, рада была тебя видеть.
Он улыбнулся: — Я тебя тоже.
Повернувшись к СиСи, он сказал: — Как только я что-нибудь узнаю об Августе Локридж, я сразу же сообщу вам, мистер Си.
— Да, да, сразу, — решительно произнес СиСи, — и постарайтесь выяснить все, что только возможно.
Направляясь к порогу, Круз сказал: — Думаю, что канадские власти нам помогут. Ну что ж, всего хорошего. Пока, Иден.
Она едва заметно подмигнула ему левым глазом: — Пока.
Оставшись наедине с отцом, который окинул ее несколько подозрительным взглядом, Иден поспешила отвлечь его от неминуемо встававших вопросов: — А где Мейсон?
СиСи тут же забыл о своем намерении поговорить с дочерью относительно ее личной жизни и с усмешкой сказал: — Ты приходишь домой слишком рано или слишком поздно. К сожалению, сейчас ты опоздала — он уже ушел. Думаю, что он проводит время где-нибудь со своей Лили Лайт, — скептически сказал он.
Словно в опровержение его слов дверь в прихожей скрипнула, и на пороге выросла одетая так же, как и Иден, во все белое, фигура Мейсона.
— А вот и ты! — радостно воскликнула Иден. — Я хотела с тобой поговорить.
— Здравствуй, Иден, — спокойно сказал Мейсон. — Привет, папа.
СиСи приветствовал сына ироничной улыбкой: — Привет.
Иден схватила Мейсона под руку и потащила в холл: — Папа, мне нужно посекретничать с братом. Ты не возражаешь? — улыбаясь, спросила она.
СиСи успокаивающе вскинул руки: — Упаси Бог. Я удаляюсь.
— Мейсон, у меня к тебе важное дело, — оставшись наедине с братом, сказала Иден. — Вот, взгляни...
Она полезла в карман и достала оттуда эмблему с крылышками: — Вот, я кое-что нашла на столе Круза. Ты не мог бы мне сказать, чье это?
Мейсон пожал плечами: — Не знаю, смогу ли я чем-нибудь помочь тебе. А о чем ты говоришь?
Она протянула ему эмблему: — Это значок стюардессы. Он встречался с ней, когда я была в Европе?
Мейсон с любопытством разглядывал сверкающую никелированную вещицу: — Ну, как тебе сказать... — неопределенно протянул он. — Я думаю, да.
Закончив осмотр эмблемы, он поднес ее к лицу и, комично наморщив нос, понюхал. Это привело Иден в неописуемый восторг. Рассмеявшись, она захлопала в ладоши и нетерпеливо воскликнула: — Ну, так расскажи же мне! Я очень хочу об этом узнать.
Он смущенно кашлянул: — Ну, я не знаю, что тебе рассказать. Кажется, они привлекли тогда некоторое внимание, — неопределенно ответил он. В общем, был какой-то шум.
Иден, как зачарованная, смотрела на него: — Привлекли внимание? — изумленно спросила она. — Как?
Мейсон добродушно усмехнулся: — Я вижу, что ты и сама сейчас вся внимание.
Она хитро прищурилась и настойчиво дернула его за рукав: — Ну, говори, говори же, Мейсон!
Он еще немного поколебался, а затем ответил: — Знаешь, я не помню подробностей, но было что-то достаточно громкое. А почему бы тебе не спросить об этом у самого Круза? Что сам он говорит по этому поводу?
Иден тут же выхватила из рук у Мейсона никелированные крылышки и торопливо чмокнула брата в щеку: — Спрошу, не бойся, — загадочно улыбнувшись, сказала она. — Спасибо, что помог.
Не скрывая своего удивления, он ответствовал: — Пожалуйста, если я действительно смог тебе чем-то помочь.
Она смущенно улыбнулась и опустила глаза: — Знаешь, мне очень приятно видеть тебя счастливым, это просто замечательно, — с некоторой иронией заметила Иден.
Как только речь заходила о Лили Лайт, Мейсон тут же терял обычно присущее ему чувство юмора: — Все это благодаря Лили, — серьезно ответил он.
Она наклонила голову: — Я боялась, что ты так скажешь.
Мейсон, как ни в чем не бывало, пожал плечами: — Но ведь это правда. Именно она помогла мне ощутить себя новым человеком. Если бы не ее помощь, то я, наверняка, скатился бы в болото скептицизма и пьянства.
Иден немного замялась: — А ты уверен в том, — тихо спросила она, не поднимая глаз, — что Лили не использует тебя в своих целях? Может быть, ты ей для чего-то нужен?
Отметая всякие сомнения, он ответил: — Я не могу себе даже представить, что она способна на такое. Она не тот человек.
Очевидно, эта уверенность Мейсона никоим образом не передавалась Иден, потому что она с горячностью воскликнула: — Но ведь все действительно выглядит весьма странно!
— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил он. — Если, по-твоему, странным выглядит то, что человек обретает свое истинное «я» и становится на путь праведный, то что же тогда нормальная жизнь? Иден, я не разделяю твоих убеждений.
Она скептически усмехнулась: — Мейсон, просто я знаю, как ты чувствовал себя еще совсем недавно. Лили Лайт затуманила твой рассудок. Я бы за пять минут поняла, кто она на самом деле, для этого не требуется быть особенно проницательной. Ведь ты всегда отличался остротой ума и наблюдательностью. Неужели ты не осознаешь, что тобой манипулируют?
В пылу разговора она не обратила внимания на то, что в прихожей едва слышно скрипнула дверь, и позади Иден появилась одетая в белое платье Лили Лайт. Ее умению возникать в самый интересный момент в самом нужном месте позавидовала бы даже Джина, у которой было такое же свойство. Увидев своего духовного наставника, Мейсон поторопился завершить разговор с Иден: — Любыми средствами спасай себя, — абстрактно заявил он.
И тут же приветствовал Лили: — Здравствуйте, мисс Лайт. Иден, извини, я должен позвонить.
Женщины обменялись улыбками, за каждой из которых таилась явная неприязнь.
— Здравствуйте, мисс Лайт, — едко сказала Иден.
— Доброе утро, — таким же язвительным тоном ответила Лили.

Перл сидел на полу, опустившись на одно колено, и оцепенело, смотрел в одну точку. О его настроении говорили унылое выражение на лице и глубокая тоска в глазах. Кортни осторожно опустилась рядом с ним и погладила его по плечу: — Я не люблю, когда ты такой, — сочувственно сказала она.
Он шумно втянул носом воздух: — Да, но каким мне еще быть? Я так надеялся узнать правду о брате, однако у нас до сих пор ничего не получается. Абсолютно ничего. Эллис до сих пор не может придти в себя после этой идиотской больницы, а я ничем не могу ей помочь.
Кортни постаралась успокоить его: — Эллис уже начинает успокаиваться. Она окрепнет и поможет тебе.
Он отвернулся, и кисло протянул: — Что-то я сильно сомневаюсь в этом.
— Да нет же, нет, — постаралась убедить его Кортни. — Ты должен ее понять: она так много пережила за свою короткую жизнь, что ей требуется некоторое время. Но все будет в порядке, вот увидишь.
В этот момент дверь дома Локриджей, где сейчас находились беглецы, заскрипела.
— Что это такое?! — возбужденно вскочил Перл. — Разве Эллис сейчас не на кухне?
Кортни испуганно оглянулась: — Да, она там.
— Тогда кто же это? — спросил Перл. — А ну-ка, давай побыстрее уматываться отсюда! Нам не хватало только встречи с полицией.
Но спустя мгновение они услыхали успокаивающий голос Лайонелла Локриджа: — Перл! Кортни! — с радостной улыбкой воскликнул он, входя в прихожую.
Лайонел выглядел сейчас куда более спокойным, чем утром. На лице его лежала печать какого-то умиротворения, словно он уже совершенно смирился с исчезновением Августы.
— Вы еще здесь? — спросил он.
Перл и Кортни приняли эти слова, как выражение недовольства: — Мы собираемся уходить, мы уже исчезаем, — торопливо воскликнул Перл. Вам не о чем беспокоиться
Держа в руке большой бумажный пакет, Локридж медленно прошествовал через прихожую в зал. Остановив пытавшихся смыться Перла и Кортни, он с добродушной улыбкой сказал: — Не беспокойтесь, вам никуда не нужно уходить. У меня для вас кое-что есть.
С этими словами он протянул пакет Перлу. Тот недоуменно повертел головой: — А что это?
— Берите, берите, сказал Локридж, — я купил это вам.
Перл взял пакет и стал разглядывать его содержимое.
— Что? — с удивленной улыбкой спросил он. — Французские булки, содовая... Посмотри, Кортни, радостно воскликнул он, — вино, сыр! Это же для нас целый пир!
Услышав шум в зале, из кухни вышла Эллис и направилась к друзьям.
— Ты посмотри, — возбужденно восклицал Перл, это же классный парень! Даже горчицу не забыл!
Перл с благодарностью посмотрел на Лайонелла: — Мистер Локридж, да вы просто волшебник. Я просто не знаю, как выразить словами мою признательность вам.
Локридж лениво махнул рукой: — А, бросьте. Просто я был поблизости и решил зайти. Даже беженцы имеют право есть.
Заметив подошедшую Эллис, Лайонел повернулся к ней: — Ну, как вы? — участливо спросил он.
Она едва заметно улыбнулась и наклонила голову, из чего Лайонелу стало понятно, что девушка чувствует себя хорошо. Перл быстро передал пакет Кортни и, схватив Лайонелла под руку, отвел в сторону: — Она чувствует себя прекрасно, — шепотом сказал он. — Чем дольше Эллис не будет находиться в больнице, тем будет лучше.
Локридж с некоторым сомнением взглянул на девушку: — А разве ей не нужны никакие лекарства? Ведь, наверное, она проходила в клинике какой-то курс лечения?
Перл беспечно махнул рукой: — Ей вообще не нужны были лекарства до тех пор, пока она не попала в лапы к Роулингсу, — объяснил он.
Локридж недоуменно пожал плечами: — Я не совсем понимаю.
Перл с жаром принялся объяснять: — Эллис не была его пациенткой, она была его пленницей. У доктора Роллингса были причины держать ее под замком, а у меня есть причины помочь ей.
— Какие?
Перл на мгновение задумался: — Понимаете, Эллис когда-то была знакома с моим братом. Перед смертью Брайан был под наблюдением «доброго доктора». Тот как-то виновен в его смерти, а Эллис знает, как именно.
Лайонел сочувственно кивнул: — Я бы хотел помочь вам. Что я могу сделать для вас, кроме того, что не заявлю в полицию?
— Ну что вы, — воскликнул Перл, дружески разводя руками, — что вы, мистер Локридж, вы и так для нас крестный отец на все времена. Мы бесконечно благодарны вам за сочувствие. Присоединяйтесь к нам, пожалуйста. Только не говорите никому, что мы здесь.
Локридж широко улыбнулся: — Не скажу, даю слово.
Они вернулись к дивану, на котором сидели Эллис и Кортни. Темнокожая девушка смотрела на Локриджа таким преданным взглядом, что он едва не прослезился: — Даю слово, — повторил Лайонел. — Я постараюсь вам помочь всем, чем смогу.

— Мне жаль, что ты так думаешь обо мне, Иден, — поджав губы, сказала Лили Лайт. — Ты — сестра Мейсона, и мне не безразлично твое мнение. Я бы хотела, чтобы мы были друзьями.
Иден лучезарно улыбнулась: — Я в этом не сомневаюсь. Но вряд ли у нас получится стать друзьями, — ядовито сказала она. — Мы слишком разные люди.
Елейный тон речи Лили Лайт ничего, кроме отвращения, у Иден вызвать не мог.
— Но почему, почему ты так настроена против меня? — со слащавой улыбкой на устах спросила Лили.
Иден смерила ее холодным взглядом.
— Мне кажется, ты задумала что-то, но я пока не знаю, что именно.
Лили растерянно развела руками
— Иден, но это не так, — только и смогла возразить она.
Иден бросила на нее проницательный взгляд.
— А сколько ты зарабатываешь в год? — неожиданно сменила она тему. — Не сочти меня нахальной просто мне интересно.
Этот вопрос ничуть не смутил Лили.
— Моих заработков вполне достаточно, чтобы оплатить разрешение на свои встречи с паствой. Я делаю это ради любви, деньги здесь ничего не значат.
Иден саркастически засмеялась.
— Но ведь надо еще на что-то жить! Или ты зарабатываешь себе на пропитание любовью?
Лили, как и все люди подобного склада ума, отличалась особой невосприимчивостью к юмору
— Можно сказать и так, — ответила она совершенно серьезно.
Иден театрально закатила глаза.
— Ну что ж, звучит это довольно аморально, — заметила она с иронией.
Лили поняла, что сказала что-то не так, и тут же энтузиазмом воскликнула.
— Я говорю о чистой любви, деньги меня не интересуют. Меня не интересует благополучие, я принимаю жизнь людей такой, какая она есть хорошая или плохая.
Иден тут же откомментировала это по-своему.
— Конечно, ты принимаешь жизнь любых людей. Только я до сих пор не узнала, сколько же ты берешь с них за это?
Лили с сожалением покачала головой: — Не твоя вина в том, что ты так цинична, ты продукт своего общества, - стала увещевать она.
Иден гордо улыбнулась.
— Мне не нужно твоего снисхождения, — спокойно отпарировала она. — Я хочу знать, что тебя интересует в Мейсоне. Он что хорош в постели? Или тебя привлекают какие-то иные его качества?
При этом она с таким озорством сверкнула глазами, что Лили поневоле отступила на шаг назад.
— Мейсон добрый, — сказала она без тени юмора. — В нем очень много хороших черт. Да и в тебе, Иден, тоже.
Иден не скрывала своего скептического отношения к подобным утверждениям: — Интересно, а каким ты находишь моего отца? — спросила она все с тем же лукавством. — Я думаю, что ты нуждаешься в крупных пожертвованиях. Или это не так? Так вот, могу тебе сказать, что ты их не получишь, - удовлетворенно констатировала она: - Могу тебе сказать, что я тоже подписываю все чеки Кэпвеллов, и ты не увидишь ни цента.
Лили с лицемерным сожалением покачала головой.
— Если бы твое воображение направить на доброе дело, представь себе, как многого можно было бы достигнуть, — медоточивым голосом сказала она.
— На доброе дело? — с саркастической усмешкой воскликнула Иден. — На то, чтобы кормить, поить и обожать мисс Лили Лайт? Нет, я так не думаю. Знаешь, Лили, предложи это кому-нибудь другому. В нашей семье не дают деньги бездельникам.
В Лили заговорило задетое самолюбие, и она с нескрываемым отвращением воскликнула:
— Похоже, что деньги — твое единственное божество. Но нельзя же назвать цену на мир, братство нельзя!
Иден подняла брови: — А что, почему бы и нет? Давай попробуем, — с энтузиазмом воскликнула она. — Ну, сколько, пятьдесят тысяч, сто, двести?
Ее слова носили столь издевательский характер, что Лили посрамленно молчала. Настоящим спасением стало для нее появление Мейсона. Увидев торжествующее лицо сестры, он спросил: — Ну, что, Иден, тебе удалось раскусить Лили?
- Пока нет, но я еще сделаю это.
Мейсон примирительно улыбнулся: — Не трать напрасно время. Лили нечего скрывать.
Последний аргумент в споре Иден приберегла напоследок.
— Мейсон, я не понимаю, как она вообще может тебе нравиться, зло сверкнув глазами, — сказала Иден. — Ведь она абсолютно ничем не отличается от Джины.
Мейсон на минуту озадаченно умолк, затем, стараясь найти выход из положения, несколько натянуто рассмеялся: — Физическое сходство, конечно, потрясающее, — признал он, — однако они совершенно разные. Лили такая, какой могла бы стать Джина.
— Неужели? — скептически воскликнула Иден. — А, по-моему, тут все очевидно.
Лили оскорбленно вскинула голову: — Я поставлю себе целью доказать, что не имею ничего общего с этой вашей Джиной. Не важно, что мы похожи.
Иден смерила ее пронизывающим взглядом: — Не трать понапрасну время.
Выразив все свое отношение к проповеднице, Иден удалилась.
Стараясь не выглядеть обескураженной, Лили криво улыбнулась Мейсону: — Ничего не скажешь, члены твоей семьи оказывают мне весьма теплый прием.
Мейсон смущенно пожал плечами: — Да, Иден упряма.
— Мне придется приложить немало усилий для того, чтобы понравиться твоей семье.
Мейсон развел руками: — Будь терпелива, и они все поймут. Конечно, у меня не самая набожная семья в Санта-Барбаре, однако у нас все образуется.
Звонок в дверь заставил Мейсона оглянуться: — Можешь не торопиться, — сказала вдруг Лили, — твой отец уже спускается со второго этажа, чтобы открыть.
— Хорошо, — кивнул Мейсон, — мне как раз нужно еще кое-куда позвонить. Идем со мной.
Они оставили гостиную, направившись в комнату Мейсона.
Открыв дверь, СиСи увидел перед собой сержанта Пола Уитни: — А, хорошо, что зашли, инспектор, — воскликнул СиСи, — проходите.
— Спасибо, мистер Кэпвелл.
Они остановились в прихожей.
— У меня совсем немного времени, — сказал Пол. — Вы хотели меня видеть?
— Да. Я не задержу вас надолго, мистер Уитни. Я говорил с инспектором Кастилио о поиске Августы Локридж. Он должен заняться этим делом немедленно, потому что я заплатил миллион долларов за то, чтобы ее выпустили. Теперь я хочу знать, что с ней и где она.
Уитни кивнул: — Я понимаю.
— Мне кажется, что в этом деле с похищением Августы Локридж не все чисто, — продолжил СиСи.
— Да, разумеется, мы будем искать ее. Но мне непонятна одна вещь, — сказал Уитни. — Когда я ехал к вам, возле старого дома Локриджей стояла машина Лайонелла Локриджа. Очевидно, он сейчас находится там.
У СиСи от изумления глаза полезли на лоб: — Что? Это очень подозрительный факт. Могу поклясться, что раньше он не проводил столько времени в этом доме, когда он принадлежал ему.
Уитни несколько мгновений помолчал: — Да, интересно, что он там может сейчас делать?
СиСи раздраженно махнул рукой: — Какая разница! Вытащите его оттуда, и немедленно. И мне все равно, как вы это сделаете. Арестуйте его за нарушение прав на частное владение. В конце концов, вы полицейский и сами должны знать, что делать в таких случаях.
— Хорошо, — сказал Уитни, — я немедленно займусь этим.
Когда он вышел из дома, СиСи направился в гостиную и, остановившись у окна, бросил пристальный взгляд на высившуюся за деревьями крышу дома Локриджей.
— Я бы тоже хотел знать, что он там делает, — вполголоса произнес он. — Ну, Лайонел, берегись, если вы с Августой вздумали обмануть меня, то я сотру вас в порошок.

Лайонел задумчиво прошелся по полупустому залу на первом этаже своего дома: — Ах, если бы эти стены могли говорить, — с тоской сказал он, — получились бы очень интересные мемуары. В этом доме прошли мое детство и юность, в этом доме я пережил самые счастливые дни своей жизни, здесь нам с Августой было хорошо.
Кортни, которая вместе с Эллис стояла возле окна, вытянув шею, стала вглядываться куда-то за деревья: — Перл, — вдруг испуганно воскликнула она, — посмотри, что это?
Перл вскочил с дивана и, на ходу дожевывая остаток французской булки, бросился к окну.
— У нас неприятности, — озабоченно сказал он, повнимательнее присмотревшись. — Это полиция.

Жена Брика Уоллеса, Эмми, была трезвой и рассудительной женщиной. Услышав о предложении, которое ее мужу сделал СиСи Кэпвелл, она, как того и ожидал Брик, не выразила по этому поводу ни малейшего энтузиазма: — Все это мне не нравится, — сказала она мужу, когда они в машине направлялись в казино. — Только не подумай, что я пытаюсь тебя отговорить. Если ты принял решение, значит, так тому и быть, но я хочу, чтобы ты знал — я против.
— Эмми, — успокаивающе сказал Брик, гладя ее по руке, — я решил заняться этим потому, что я действительно засиделся в этом ресторане. Стабильность — это, конечно, очень хорошо, однако в работе интересны перспективы, а чем мне оставалось заниматься в «Ориент-Экспрессе?» Там налаженный, пусть и не слишком громадный, бизнес. Иден сможет взять на место управляющего любого специалиста, мало-мальски сведущего в управлении. Там все тикает, как часы. Доходы пусть и не слишком велики, но постоянны. Я поставил это дело так, что оно будет продолжать приносить прибыль даже без моего участия, а ведь для менеджера это самое главное. Теперь работа там стала для меня просто не интересной, я обязан взяться за что-то более объемное и перспективное. Предложение СиСи пришлось как раз вовремя — я чувствую, что уже начал дисквалифицироваться.
Эмми не скрывала своего беспокойства: — Однако не забывай об ответственности, которую ты должен будешь возложить на свои плечи.
Брик кивнул: — Да, я прекрасно знаю об этом. Признаться, я еще некоторое время раздумывал — не променять ли синицу в руках на журавля в небе, но СиСи почувствовал, как задето мое самолюбие, и смог убедить меня в том, что мне необходима эта работа.
Машина, наконец, остановилась возле здания казино — двухэтажного строения весьма необычной архитектуры: в нижней части оно напоминало стол для рулетки, а сверху карточный домик. Эмми следом за Бриком вышла из машины: — Я пойду с тобой.
— Хорошо, — сказал он, — но тебе придется немного подождать, пока я просмотрю бухгалтерские книги.
— Ну ладно, — на мгновение, запнувшись, сказала она, — тогда я еще загляну в соседний магазин.
Пока она знакомилась с содержимым витрин и полок в торговом заведении по соседству с казино, Брик вникал в бухгалтерские отчеты и кассовую документацию. Когда, спустя полчаса, он встретился с женой в вестибюле казино, лицо его сияло так, словно он обнаружил среди записей в бухгалтерской книге нечто такое, что обещало немедленный успех.
— Чему ты так радуешься? — мрачно спросила Эмми.
— СиСи не обманул насчет бухгалтерских отчетов! — воскликнул он. — Бумаги не в порядке, мне придется приложить немало усилий, чтобы разобраться с ними.
Эмми не разделяла его восторга: — Это проблемы СиСи. Тебе совершенно не обязательно взваливать на себя весь этот воз.
— Эмми, — с легкой укоризной произнес Брик.
— Извини, я знаю, — с легкой грустью сказала она, — и все-таки мне не хочется, чтобы ты возвращался в это казино.
Брик с любовью погладил ее по щеке: — Дорогая, я знаю, во что влезаю. Поверь, эта работа мне по силам. Только я могу с ней справиться. СиСи тоже осознает, что кроме меня больше никто не сможет поставить на ноги это казино.
Эмми с сожалением покачала головой: — Тебе-то я доверяю, а вот Кэпвеллу — нисколько.
Он ободряюще улыбнулся: — И об этом мне тоже известно. Я потому-то и взялся за эту работу, что кроме своих целей преследую еще одну общую для нас — я хочу защитить интересы Локриджей.
Она мрачно усмехнулась: — А кто защитит тебя?
— Ты, — мгновенно нашелся Брик и поцеловал жену в щеку. — Во всем этом деле у меня есть два главных интереса: первый — я хочу удовлетворить свои профессиональные амбиции, а второй — сблизить семьи Кэпвеллов и Локриджей.
— При этом ты забываешь то, что попадаешь в самую середину круга, под перекрестный огонь, — продолжала упорствовать Эмми. — Если ты не сможешь балансировать между ними, то шишки на тебя будут сыпаться с обеих сторон. Ты думаешь, мне приятно будет наблюдать за этим?
Брик не терял терпения: — СиСи сделал мне стоящее предложение. Я хорошо подумал, прежде чем принять его. Здесь я смогу реализовать себя и принести пользу людям, перед которыми нахожусь в долгу.
— Ты имеешь в виду Локриджей?
— Не только.
Она все еще не желала смириться с решением мужа: — Но ведь у нас все хорошо. Мы живем спокойной семейной жизнью. Я не вижу причины, по которой следовало бы от нее отказаться.
Брик шумно вздохнул: — Да нет, не все у нас хорошо. Еще многое нужно для тебя. Надо подумать о будущем нашего сына. Ты же хочешь дать Джонни образование, правда? А ведь это стоит гораздо дороже игрушек.
— Я знаю! — нервно воскликнула Эмми, — все это, конечно, необходимые вещи, но ты постоянно забываешь о себе. Вспомни, по скольку часов тебе приходилось работать прежде, и как часто ты расстраивался. И потом, ведь это же опасно.
Брик нахмурился: — Ты передергиваешь, Эмми.
— Неужели? — вскипела она. — А ты забыл о вооруженном ограблении?
— Нет, не забыл, — хмуро ответил Брик, — но это был...
— ... Сын Августы, — закончила за него Эмми. — Однако это ничего не меняет. Работа в казино очень тяжела и опасна и я не хочу, чтобы ты белого света не видел. Ты впрягаешься в этот воз, сам не зная, сможешь ли освободиться.
Брик немного помолчал, будто задумался над ее словами.
— Ну, хорошо, — наконец ответил он, — может, мне стоит поработать до возвращения Августы? В таком случае ты не станешь возражать?
Эмми тут же кивнула: — Хорошо, а когда она возвращается?
Брик хитро улыбнулся: — Не знаю.
Поскольку притворяться Брик умел плохо, то его поведение вызвало у Эмми смех: — Ну ладно, — милостиво сказала она, — делай, как хочешь, но ты знаешь, что мне это не по душе.
Их разговор был прерван появлением в вестибюле казино весьма шумной компании журналистов с фотоаппаратами и телекамерами, которые окружили плотным кольцом Лили Лайт и Мейсона Кэпвелла.
— Черт побери, — потрясение произнес Брик, — глазам своим не могу поверить. Ты только посмотри, кто к нам пожаловал.
Эмми в недоумении оглянулась: — А кто это?
— Лили Лайт, — прохладно ответил Брик. — Очевидно, ты уже читала о ней в газетах.
— Это та проповедница, которая призывает всех отказаться от неправедной жизни и обратиться в ее веру?
— Да, — кивнул Брик. — Интересно, за что она будет агитировать здесь. Казино, по-моему, отнюдь не самое подходящее место для ее проповедей.
Тем временем Лили Лайт выбрала наиболее подходящее с ее точки зрения место для интервью и, освещаемая вспышками камер и светом ламп, взяла в руки микрофон.

Локридж метнулся к окну и, убедившись в том, что Перл говорил правду, произнес: — Не волнуйтесь. Прячьте Эллис, а я что-нибудь придумаю. Вы знаете, где здесь подвал? Вот и ведите ее туда, но побыстрее, нельзя терять, ни секунды. Этот полицейский сейчас будет здесь.
Перл ободряюще взял Эллис за плечи: — Идем, дорогая — лучше в подвале, чем в больнице.
Когда они скрылись за дверью, ведущей в подвал, Локридж поправил галстук и, сделав внимательное и вежливое лицо, открыл дверь.
— Да, слушаю вас.
Уитни достал из нагрудного кармана пиджака бумажник с полицейским удостоверением и значком и продемонстрировал его Локриджу: — Я инспектор полицейского управления Санта-Барбары Пол Уитни.

— Мой отец был проповедником и к тому же алкоголиком и игроком, — вещала Лили Лайт. — Он играл на церковные деньги и в результате проиграл все, проиграл свою бессмертную душу.
Она печально умолкла и опустила глаза. Мейсон машинально отметил про себя, что он уже слышал эти слова.
— Именно поэтому казино является первым объектом вашей компании? — спросила у Лили Лайт журналистка с диктофоном в руке.
— Да, я пережила борьбу своего отца, я училась на его ошибках, — с неожиданным жаром воскликнула Лили. — Я хочу, чтобы это казино закрылось, оно опасно, оно ломает людям жизнь. Игра — это порок для души каждого.
На этом артиллерийская подготовка к атаке на казино была закончена.
— Спасибо, мисс Лайт.
Журналисты начали понемногу расходиться, а Мейсон протянул Лили белый носовой платок. Вытерев проступившие в уголках глаз слезы, она отошла в сторону.
— Ну, что ж, — сказал Мейсон, — сейчас даже лучше, сильнее.
Она с благодарностью взглянула на него: — Да, я знаю, что повторяюсь, но каждое слово для меня так много значит.
Мейсон задумчиво молчал, и Брик решил, что наступило подходящее время для того, чтобы выразить свое возмущение по поводу происходящего: — Здравствуй, Мейсон, — сказал он, подходя к ним. — Здравствуйте, мисс Лайт. Меня зовут Брик Уоллес. Я менеджер этого казино.
— Как дела? — широко улыбнувшись, спросила Лили Лайт.
Брик пожал плечами: — Могли бы быть и лучше. По-моему, это немного нетактично, если кто-то заходит в мое казино и начинает делать оскорбительные для заведения замечания. Вы могли бы сделать то же самое, выйдя отсюда.
Она сверкнула глазами: — Извините, если я обидела вас, но мне очень жаль, что такой человек, как вы, связан с подобным местом. Вы же, наверняка, видите, сколько людей здесь страдает, как юноши проматывают наследство отцов. Может быть, среди них есть и ваши друзья.
— Ну, что ж, — мрачно сказал Брик, — вам уже удалось привлечь внимание общественности, так что свою задачу вы выполнили. Я думаю, что на этом можно все закончить. Давайте расстанемся по-хорошему.
Мейсон не вступал в разговор, предоставив Лили самой защищать собственные взгляды.
— Поймите, Брик, игра — это порок, и я здесь для того, чтобы положить этому конец.
Уоллес упрямо покачал головой: — Я вынужден буду остановить вас. То, что вы делаете, наносит прямой ущерб моему заведению, и я не могу смотреть на это спокойно.
Мейсон, наконец, решил вмешаться: — Брик, мисс Лайт имеет право говорить.
Уоллес резко взмахнул рукой: — Но не здесь, это оскорбляет заведение. Если вы хотите высказать свои взгляды, то можете делать это где угодно, но не на территории казино. Я и так позволил вам слишком многое, мне нужно было пресечь это в самом начале. То, что здесь собрались журналисты, ни коим образом не в интересах казино. Для этого есть другие места.
Лили, поджав губы, сухо сказала: — А мне кажется, что мы должны заниматься этим именно здесь. Мне придется прекратить ваш бизнес, хотя говорить об этом и нелегко.
Брик уже едва сдерживался: — Милая, — едко произнес он, — это заведение существует на вполне законных основаниях, и я был бы весьма признателен вам, если бы вы переместились в другое место.
— Боюсь, что этого не получится, — со столь же язвительной интонацией произнесла Лили. — Мои последователи уже на пути сюда.
— Сюда?
— Да, а куда же еще? — с ехидной улыбкой подтвердила она. — Мы будем протестовать мы закроем это казино и, если надо будет его окружить, чтобы никто не прошел, то мы и это сделаем.

— Зайдете? — вежливо спросил Лайонел Локридж, бегло взглянув на фотографию и полицейский значок.
Пол замялся: — Нет, лучше вы выйдите сюда.
Локридж недоуменно пожал плечами: — Зачем? По-моему, мы можем поговорить и здесь, не бойтесь, нам никто не помешает.
Уитни опустил глаза: — Мистер СиСи не хочет, чтобы вы находились здесь. Он попросил передать вам это.
Локридж озадаченно оглянулся: — Но я прожил в этом доме всю свою жизнь. Раньше он принадлежал мне, и эти стены для меня так много значат. Вы понимаете? — с наигранной улыбкой сказал он.

Беглецы спустились в запыленный, затянутый паутиной подвал. Здесь было так темно и сыро, что Перлу пришлось уговаривать Эллис спуститься по скрипучей деревянной лестнице: — Давай же, дорогая, нам нужно немного переждать здесь. Думаю, что мистер Локридж быстро разберется с полицией. Ты ведь не хочешь снова возвращаться в больницу?
Она неохотно согласилась с его уговорами и на ощупь пробралась к, наверное, единственному старому стулу, стоявшему здесь. Усевшись возле кирпичной стены, Эллис закрыла руками лицо. Запах сырости и вся обстановка напомнили ей о том подвале, в котором она уже однажды побывала.
Это было в Бостоне, а подвал принадлежал церкви. Только тогда тишину нарушал лай собаки. Эллис сидела, спрятавшись за какой-то старой рухлядью, и кусала пальцы, чтобы не закричать. Маленький уголок подвала был отгорожен кирпичной стеной, которая вырастала с каждой секундой. Кирпичи укладывались один за другим, пряча едва освещаемую тусклым светом переносного фонаря фигуру молодого мужчины в больничной пижаме.
Перл остался возле двери, прислушиваясь к тому, что происходило на пороге дома. Внезапно ужасающий женский крик разорвал мрачную тишину подвала. Кричала Эллис.
— Брайан!

Серия 528 конец
Тэд и Джейн сидели за одним из столиков в ресторане «Ориент-Экспресс». Они сделали заказ и, ожидая, когда он будет готов, завели неторопливую беседу.
— Сегодня я просила выходной. Честно говоря, нет никакого настроения работать. После того, как человек переживает такой эмоциональный стресс, ему требуется долгое время, чтобы прийти в себя, - произнесла Джейн
— Извини, — сказал Тэд. — Я ведь уже попросил у тебя прощения...
— Да ладно... — Джейн махнула рукой. — Мне не привыкать. За те годы, которые мне пришлось провести с моей драгоценной мамочкой, я и не к такому привыкла.
— А где ты родилась? У тебя не калифорнийский акцент, как мне кажется.
Джейн улыбнулась.
— Да, хотя я тоже родилась на юге, в штате Джорджия.
— Ну, и как там в Джорджии?..
— Жарко, но хорошо, — не слишком определенно ответила Джейн.
— А чем занимался твой отец?
— Он бросил нас, когда я была еще совсем маленькой.
Тэд опустил глаза.
— Извини, я не хотел тебя обидеть.
Джейн пожала плечами.
— Да, ладно... Ничего страшного. Я его совсем не помню.
— Что, даже фотографий не осталось?
Джейн как-то виновато улыбнулась.
— Нет, мама уничтожила все, что о нем напоминало кроме... меня.
Они улыбнулись друг другу, хотя шутка получилась довольно мрачной.
— Ас кем же вы жили? — спросил Тэд. — Ведь ты говоришь, что твоя мать всегда была в разъездах.
— С дядей Кенни, — ответила Джейн.
— А это кто? Брат твоей матери? — спросил Тэд.
— Нет, — ответила Джейн. — Это — ее друг, полковник военно-воздушных сил. Он приезжал к нам на выходные, а своей жене говорил, что его отправляют на маневры. Когда его часть куда-нибудь переводили, мы ехали следом за ним. Сначала в Миссисипи, затем — в Техас и так далее...
— Нелегко тебе пришлось, — сочувственно сказал Тэд.
Джейн грустно улыбнулась.
— Он был добрый, — покупал мне игрушки и отправлял играть...
Тэд вздохнул.
— Да... Это, наверное, было не очень приятно...
Джейн отрицательно покачала головой.
— Нет. Не надо меня жалеть. Сейчас со мной все в порядке.
— А что, твоя мама больше не вышла замуж? — спросил Тэд.
— Нет. Ей никто и не предлагал. Во всяком случае, не дядя Кенни...
Тэд немного помолчал.
— А сейчас ты занимаешься тем, что изучаешь русский и латынь?
Джейн улыбнулась.
— Нет. Латынь я учила в старших классах. Я тогда много читала и стала фантазировать. Представляла себя то Элизабет из «Гордости и предрассудков», то Кариной, то Эммой... — она немного задумалась. — Наверное, я тогда и придумала Роксану. Я была выдумщицей.
— Ты часто видишься с матерью?
— Нет, — Джейн пожала плечами. — Кажется, она до сих пор ищет своего сказочного принца...
— А этот полковник? Что с ним случилось?
— С дядей Кенни?
— Да.
— Его перевели, и он забыл нам сказать куда...
Джейн умолкла, на сей раз надолго.
— Тебе пришлось многое пережить в жизни, — сказал, наконец, Тэд. Внезапно его взгляд скользнул за спину Джейн. Девушка поспешила повернуться, и увидела, что именно, а вернее, кто именно завладел вниманием ее собеседника. В «Ориент-Экспресс» вошла Хейли в сопровождении своей тетки. Джина выглядела несколько дико — в шикарном вечернем платье на больших никелированных костылях. Она и сама прекрасно понимала это, потому что, увидевшись с племянницей, тут же воскликнула: — Ну, как тебе нравится мой внешний вид? Клянусь своей раненой ногой — такого ты еще не видела!
Хейли смущенно опустила глаза.
— Да, трудновато сделать эффектный выход на костылях... — продолжила Джина.
Хейли не выдержала и рассмеялась.
— Давай поскорее сядем. А то я чувствую себя так, как будто заставляю калеку исполнять свои прихоти.
Джина тут же подозвала к себе метрдотеля.
— Мы хотим заказать себе столик на двоих, — радостно сказала она. — Причем, самый лучший.
— Конечно, — метрдотель подобострастно изогнулся и, указывая путь между столиками, повел Джину и ее племянницу в центр зала.
Хейли бросила восторженный взгляд на тетку.
— Ну, ты даешь... — шепотом сказала она.
Джина без тени смущения проследовала за метрдотелем к указанному столику и, освободившись от костылей, уселась на стул.
— Отсюда я больше никуда не уйду, — удовлетворенно сказала она.
— Почему?
— Потому что я и шагу больше не могу сделать на этих штуках, — пошутила Джина. — Мы прекрасно поужинаем, и ты забудешь обо всех своих неприятностях.
Джина кокетливо поправила глубокий вырез на вечернем платье и капризно сказала: — Знаешь, эти костыли не дают, как следует одеться. Что бы я ни надела, ничего не гармонирует с этими блестящими палками... — внезапно она умолкла на полуслове и уставилась куда-то за спину Хейли.
Та недоуменно обернулась, а затем поняла, в чем дело. У дверей ресторана стояли облаченные во все белое апостолы новой религии — Лили Лайт и Мейсон Кэпвелл.
— Проходи, Лили, — сказал Мейсон. — Мы заслужили хороший ужин. К тому же нам с тобой еще потребуются силы для демонстрации возле казино.
Лили с некоторым недоумением оглядывалась по сторонам.
— Но ведь ты пригласил журналистов на ужин в дом отца?
Мейсон с легкой иронией заметил: — Вот они и поужинают. Думаю, что это будет весьма любопытное и занятное зрелище.
Лили рассмеялась.
— Не хотела бы я оказаться там в то время, когда твой отец придет в свою столовую и увидит там толпу журналистов...
— Да? — мягко улыбнулся Мейсон. — А вот я бы хотел... В глубине души я даже немного сожалею, что мы пропускаем это шоу.
Мейсон взял Лили под локоть и провел в зал.
— Подожди меня здесь. Это займет не больше, чем пару минут. Я только переговорю с метрдотелем насчет столика.
В ожидании Мейсона, который исчез за боковой дверью, Лили прошлась по залу. Увидев Джину, она смерила ее внимательным взглядом.
— Ты знаешь, — щебетала Джина племяннице, — носить фамилию Кэпвелл не только приятно, но и полезно. Хороший столик в хорошем ресторане — это очень важная штука.
Хейли тем временем задумчиво листала папку с меню. Джина решила подбодрить племянницу.
— Эй-эй, девочка, не кисни!.. — с легким сарказмом воскликнула она.
Хейли рассеянно махнула рукой.
— Извини, Джина. Сегодня вечером я чувствую себя как никогда потерянной.
Джина с неудовольствием посмотрела на Хейли.
— Если бы я хотела поужинать с зомби, я пригласила бы сюда Сантану. Ты меня совсем не слушаешь. Алло, что происходит?..
Внимание Хейли было целиком поглощено женской фигурой в ослепительно белом платье, которая неслышно возникла рядом с их столиком.
Это была Лили Лайт.
Не замечая ее, Джина ткнула пальцем себя в грудь, пытаясь привлечь внимание племянницы.
— Эй, Хейли! Ты куда смотришь? Я здесь — женщина на трех ногах, пострадавшая из-за этой несчастной потаскушки... — с мрачным юмором произнесла она.
Однако у Хейли был такой растерянный вид, что Джине поневоле пришлось обернуться.
— Привет, — с милой улыбкой сказала Лили. Джина брезгливо поморщилась и отвернулась.
— Опять ты? — ухмыльнулась она.
Враждебный тон ее голоса не оставлял никаких сомнений относительно настроения Джины по отношению к своему белоснежному антиподу.
— Какая у вас красивая дочь! — с невероятной проницательностью заметила Лили Лайт.
Джина не упустила случая съязвить по этому поводу.
— Я не настолько стара, как вам кажется, милочка. А это — моя племянница. Ее зовут Хейли.
Лили тут же радостно улыбнулась.
— А меня зовут Лили Лайт. Очень рада познакомиться с вами, Хейли.
— Я тоже, — скромно кивнула девушка и опустила глаза.
По ее внезапно загоревшимся щекам нетрудно было догадаться, что она испытывает по отношению к Лили Лайт чувство, близкое к почтению.
В зале ресторана, наконец, вместе с метрдотелем появился Мейсон. Увидев Лили, стоявшую возле столика Джины Кэпвелл, он направился туда.
— Что? Вербуешь в свои ряды новых сторонников? — спросил он с улыбкой.
— Уж если она умудрилась завербовать тебя, Мейсон, — съехидничала Джина, — то, наверное, и Гитлера смогла бы увидеть среди своих учеников.
Мейсон почти не отреагировал на это замечание.
— Я думаю, что среди ее сторонников могла бы оказаться и ты, — спокойно сказал он.
Джина едва не расхохоталась.
— А вот это вряд ли! Я нравлюсь себе такой, какая я есть, и не собираюсь поступать так, как хочется другим.
Мейсон покачал головой.
— Очень жаль... — с сожалением сказал он. — Лили, идем. Наш столик уже готов.
Лили направилась следом за ним. Проходя мимо Хейли, она сказала: — Рада была с тобой познакомиться. У тебя доброе лицо. Надеюсь, что мы еще встретимся.
— До свидания... — пораженно прошептала Хейли и обратила свой взгляд к Джине. — Послушай, ты не обращала внимания на то, как поразительно вы с ней похожи?
Джина посмотрела на племянницу как на несмышленыша, до сих пор питающегося молочком из бутылочки.
— По-моему, это не служит для нее оправданием, — едко заметила она. — И, вообще, эта дамочка вызывает у меня подозрения. Кому это могло прийти в голову назвать ее проповедницей? Кто ей вообще может верить? Я не понимаю, почему у нее нет своего шоу на телевидении? У других проповедников есть... Наверное, она какая-то ненастоящая. Я думаю, что они с Мейсоном что-то задумали. И я буду не я, если не выведу их на чистую воду!.. Это, наверняка, какая-то проходимка. А то, что она вытворяет вокруг этого плавучего казино, толкает меня на мысль о том, что ее интересуют капиталы семейства Кэпвеллов. Не зря же она прилипла к Мейсону как лимфатический пластырь? Похоже, ее теперь не отодрать. А этот дурачок и рад стараться. А может быть, она проявляет какие-нибудь чудеса сноровки в постели? Было бы очень любопытно узнать об этом...
— Джина!.. — осуждающе протянула Хейли. — Ну, зачем же ты так? Опять твои фантазии?..
Джина торжествующе взглянула в ту сторону, где за столиком в углу сидели Мейсон и Лили Лайт.
— Дорогая моя, Хейли, — терпеливо сказала Джина. — Ты еще успеешь убедиться в том, что я никогда не гадаю на кофейной гуще. Эту дамочку я рассекла сразу. Сейчас меня интересуют только подробности.
В ожидании исполнения заказа Мейсон сидел со схемой будущего плавучего храма в руках, и размышлял вслух: — Строительство, я думаю, обойдется нам в не слишком большую сумму, а подготовительный период не займет много времени. Все будет очень красиво.
— Очень красиво... — рассеянно ответила Лили, больше занятая изучением обращенных на нее мужских взглядов.
В этом она тоже весьма напоминала Джину.
— Для того чтобы реализовать этот проект, — продолжал говорить Мейсон, — мы пригласим Уэйда из Нью-Йорка и братьев Браджесов из Чикаго как возможных архитекторов храма.
Лили остановила свой взгляд на Джине и, встретившись с ней глазами, усмехнулась.
— Кажется, я сильно раздражаю здесь кое-кого?.. — вполголоса пробормотала Лили.
Мейсон непонимающе вскинул на нее глаза.
— Что?
— Нет-нет, ничего, — торопливо ответила Лили. — Я говорю, что ничего не понимаю в архитектуре и архитекторах.
Мейсон задумчиво почесал бороду.
— Ну что ж, для этого не требуется обладать какими-нибудь особенными познаниями. Просто эти архитекторы — это самые перспективные молодые мастера в нашей стране. К тому же они очень дорого стоят, но один может поработать бесплатно...
Лили ненадолго задумалась.
— Честно говоря, я в этом очень сильно сомневаюсь, — наконец, ответила она. — Каждый имеет свою цену.
Мейсон с любопытством взглянул на нее.
— Даже ты?..
Она тут же растянула рот в ангельской улыбке.
— Я — исключение.
Мейсон хмыкнул, но высказаться по этому поводу не успел, поскольку рядом со столиком, за которым они сидели, возникла фигура одетого в аккуратную черную униформу официанта с подносом в руке.
— Ваш коктейль, мистер Кэпвелл, — вежливо сказал он, ставя на столик перед Мейсоном и Лили по бокалу темно-пурпурной жидкости с кусочком ананаса и тонкой трубочкой.
— О! — радостно воскликнул Мейсон. — Прекрасно!.. Сначала попробую я. Ананас имеет непростой характер, но — тонкий букет.
Он приложился к бокалу и, оставив на языке несколько капель густого напитка, внимательно ознакомился с его вкусом.
— Да, — сказал Мейсон. — Сегодня вечером этот коктейль удался вам на славу. Благодарю, Том. Вкус получился очень мягким и объемным. Именно таким он и должен быть.
Официант откланялся и, спустя несколько мгновений, исчез в глубине зала.
Лили торжественно подняла бокал.
— Итак, за что пьем?
Мейсон посмотрел на нее с немым обожанием.
— Ну, разумеется, за тебя и твое дело.
Она удовлетворенно улыбнулась.
— И за собор... И за того, кто придумал для него такое удачное место.
Лили протянула бокал навстречу Мейсону и отметила тост хрустальным звоном.
Пока Мейсон задумчиво отпивал коктейль из рома, сока маракуйи и ананаса, Лили, недолго думая, одним залпом выпила половину бокала.
Мейсон задумчиво поднял брови, но ничего не сказал.
Джина, которая внимательно следила за поведением Лили, тут же откомментировала происходившее.
— Какая жалость, что ведьм перестали сжигать на кострах. Я не сомневаюсь в том, что эта дамочка в белом платье за соседним столом по ночам обряжается в рваное тряпье и летает вокруг города на метле...
Хейли робко взглянула на тетку.
— А мне она понравилась.
Джина осуждающе покачала головой.
— Вот в чем твоя проблема, Хейли. Тебе все нравятся.
Хейли обиженно опустила глаза.
— Не надо.
— Кто-то должен вытащить тебя из мира иллюзий, — оживленно говорила Джина. — Ты живешь в каком-то странном мире, который придумала сама для себя. Но ведь жизнь течет совершенно по иным законам. Если бы ты следовала моим советам, то сейчас ужинала бы с каким-нибудь богачом, а не со своей покалеченной теткой.
Хейли отложила в сторону вилку и отодвинула тарелку с салатом, который ей почему-то совсем не хотелось есть.
— Джина, мне казалось, что ты хочешь, чтобы мы с тобой были подругами, — уныло сказала она.
— А я так и хочу! — с энтузиазмом воскликнула Джина. — Но меня волнует твое будущее, круг твоего общения... Пойми, Хейли, ты где-то ошиблась. У тебя уже многое было в кармане. Даже Тэд... Надо было это использовать. Но ты вечно упускаешь все. А знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что ты еще не научилась вести себя, как следует.
Джина с пренебрежением ткнула в скромную красную кофточку, которая была одета на Хейли.
— Ну, посмотри... Что это такое? Посмотри на свою кофту... Ты же просто монашка! Так нельзя одеваться!
Хейли расстроенно пожала плечами.
— Но мне так нравится.
Дрожащей рукой она теребила кружевной воротничок кофточки, стараясь застегнуть ее на последнюю оставшуюся пуговичку.
Джина в изнеможении откинулась на спинку стула и махнула рукой.
— Ты даже не понимаешь, о чем я говорю. В такой одежде только на родительские собрания в школу ходить.
— Спасибо, — угрюмо буркнула Хейли.
Джина поняла, что обидела племянницу и, стараясь исправить свою ошибку, сказала: — Но даже из этого можно извлечь какую-то пользу. Просто ты неправильно носишь вещи. Расстегни пуговицы, покажи грудь, добавь немного лака для волос... Неистовый взгляд...
Хейли кисло улыбнулась.
— Тогда отправь меня на курсы обольщения. Может быть, в этом случае я буду поступать так, как тебе нравится...
Джина укоризненно покачала головой.
— Да ты и так обольстительна, Хейли. И, между прочим, очень сексуальна... Просто это нужно немножко показать.
Хейли недовольно отвернулась.
— А что, об этом нужно говорить именно сейчас и именно здесь? По-моему, для таких разговоров больше подходят другие места. Во всяком случае, мне не хотелось бы, чтобы об этом слышали посторонние.
— Но у тебя же есть все, что надо, продолжала уговаривать ее Джина. — Слушай меня, девочка, и мужчины будут валяться у твоих ног.
Хейли по большому счету интересовали в данный момент совсем не нудные нравоучения Джины. Больше всего ее внимание привлекал парень, который сидел за одним столиком с Джейн.
Тэд так же, то и дело бросал взгляд в сторону Хейли. Задумчиво он поинтересовался у Джейн, она ли поставила Хейли в известность о том, что они с Тэдом завтракают сегодня в ресторане. Джейн рассеянно ответила, что она и сама не знала об этом до самой последней минуты. Тэд решает, что это простое совпадение, а его собеседница предлагает покинуть «Ориент-Экспресс». Тэд отвергает ее предложение, и тут же корит себя за то, что ведет себя не учтиво по отношению к Джейн. Рядом с ним такая прекрасная девушка, а он позволяет одолеть себя какой-то депрессии. Джейн хвалит его умение общаться, и утверждает, что еще ни когда и ни с кем не была столь откровенной.

Уитни махнул рукой.
— Ладно, я не знаю, что с вами делать. Пойду, посоветуюсь с начальством.
— Может быть, не стоит? с сомнением спросил Перл. — Кому ты собираешься звонить?
Уитни успокаивающе поднял руку.
— Не бойся, ты его хорошо знаешь. Это — Круз Кастилио.
— А... — понимающе протянул Перл. — Ну, ладно. Иди, звони. И не беспокойся, мы отсюда никуда не сбежим. Сам понимаешь, что нам просто некуда бежать. Здесь было самое безопасное место до тех пор, пока сюда не нагрянула полиция. Слушай, Пол, а как ты здесь оказался?
Уитни недовольно поморщился.
— Это не имеет никакого значения. Главное, что нам нужно сейчас — это разобраться, как поступить с Эллис. По-моему, мы не должны оставлять ее здесь.
— Ну, ладно, ладно... — торопливо воскликнул Перл. — Иди, звони.
Спустя несколько минут Пол вернулся в гостиную, но по выражению его лица Перлу так и не удалось узнать, какой ответ он сейчас услышит.
— Ну, что? — пытливо посмотрев в глаза Уитни, спросил Перл. — Что сказал шеф?
— Шеф приказал, чтобы она немедленно вернулась в больницу, — ответил Уитни. — Это почти уголовное дело. И у вас будут крупные неприятности, если вы сейчас же не последуете этому пока еще дружескому совету. Перл, я должен отвести ее в клинику, и немедленно.
Перл все еще надеялся уговорить Пола не делать этого.
— Зачем тащить ее куда-то прямо сейчас? — с натужной веселостью воскликнул он. — Ты только посмотри! С Эллис все в порядке, за ней ухаживает Кортни. По-моему, это значительно лучше, чем то, что ожидает ее в больнице.
Уитни упрямо покачал головой.
— Кортни не врач.
Перл беспечно махнул рукой.
— Послушай, это все совершенно излишне. Нет никакой необходимости в том, чтобы немедленно тащить ее в больницу.
— Есть, — снова повторил полицейский. Перл уже начал выходить из себя.
— Слушай, я ведь тебе уже не один раз говорил, что с ней будет, если ее отвезти в больницу. Доктор Роллингс накачает ее лекарствами, а потом ты не узнаешь от нее даже собственного имени. Она уже ничего не будет помнить. Если Эллис что-то и расскажет, то только здесь.
Будто в подтверждение его слов, Эллис, едва сдерживая слезы, с усилием сказала: — Церковь... с колокольней... там, там никого нет... никого...
Не выдержав, Эллис снова разрыдалась. Кортни принялась успокаивать ее, а затем, испуганно посмотрев на Перла, сказала: — Она уже несколько раз пыталась что-то сказать о церкви. Наверняка, это как-то связано со смертью Брайана.
Перл тут же метнулся к Эллис.
— Тише-тише, дорогая, успокойся. Постарайся хоть что-нибудь еще сказать. Что ты помнишь? Какая это была церковь? Где?
— Там... Там было темно, — шмыгая носом, сказала Эллис. — Свечи наверху не горели...
Уитни тоже присел рядом с диваном.
— Что она говорит? - непонимающе спросил он.
— Церковь, какая-то церковь, — осторожно произнес Перл. — Видишь, она уже понемногу начинает рассказывать нам о том, что произошло.
— Церковь... с туннелем, — сквозь силу сказала Эллис. Перл наморщил лоб.
— Ты хочешь сказать, что здесь из подвала есть какой-то туннель, ведущий в церковь? В какую церковь? — стараясь не спугнуть девушку, спросил он.
— Нет! — резко воскликнула она. — Нет! Туннель в церкви! Я помогу Брайану!.. Я помогу ему...
Взгляд ее стал остекленевшим, словно она в мгновение ока перенеслась на несколько десятков тысяч миль и в другой временной отрезок.
Так и не дождавшись продолжения ее рассказа о церкви, Перл осторожно спросил: — Так что же там было? Какой туннель? Где эта церковь? Что с Брайаном?
Эллис вздрагивала от рыданий.
— Роллингс. Роллингс убил его там, в церкви..., - наконец, выговорила она.
Перл потрясенно поднял голову.
— О! Боже!..
— В какой церкви? В какой? — настойчиво спрашивал Пол Уитни. — Где это было? Ты можешь сейчас еще что-нибудь вспомнить? Эта церковь здесь, в Санта-Барбаре?
— В Бо... в Бостоне... — едва смогла выговорить Эллис.
Перл ошеломленно вскинул голову.
— Но в Бостоне тысячи церквей! Эллис, в какой из них доктор Роллингс убил моего брата?
Девушка молчала. Ее бил нервный озноб.
Кортни пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить ее.
— Эллис, постарайся вспомнить, в какой церкви это произошло, — ласково сказала она.
Эллис сидела вся, съежившись, и с тоской раскачивалась из стороны в сторону.
— Я там была... Я все видела... — растягивая слова, сказала она.
— Ты видела, как он убил моего брата? — спросил Перл.
— Что там было, Эллис? Говори же... — настойчиво повторял Уитни. — Ты была там с Брайаном? Расскажи...
Потеряв самообладание, Перл метнулся к девушке и, схватив ее за плечи, стал трясти.
— Расскажи же, расскажи! Что с ним случилось? — закричал он. — Что там было?
Уитни пришел на помощь Эллис и оттолкнул Перла в сторону.
— Не надо! Не дави на нее! — воскликнул он. — Ты же видишь, в каком она сейчас состоянии!
Перл возмущенно посмотрел на полицейского.
— Ну, теперь-то ты хоть понял, что ее сейчас ни в коем случае нельзя везти в больницу?.. Мы на полпути к истине, еще немного, и она расскажет все, что случилось с моим братом.
Уитни с сомнением отступил назад.
— Нет, я должен спросить об этом его самого.
— Кого? — изумленно воззрился на него Перл.
— Доктора Роллингса, — ответил Уитни.
— Ты что, с ума сошел? — воскликнул Перл. — Как ты можешь спрашивать его об этом? Неужели ты не понимаешь, что он будет все отрицать. Именно такой ерунде учат в ваших полицейских академиях? Если человек знает, что его подозревают в убийстве, разве он станет сам наговаривать на себя? Это же полная чушь. Вне всяких сомнений он просто посмеется над тобой, и в результате мы подставим Эллис. Нам нельзя рисковать ее жизнью. Послушай, старик, — он доверительно наклонился к Уитни, — у нас есть время, нам нечего терять.
— Кому это нам? — недоуменно спросил Пол.
— Тебе и мне в общем, главным образом, это относится к тебе. Ну, пошли со мной.
Пол в изнеможении застонал.
— Но ведь в полицейском управлении требуют, чтобы ее немедленно отвезли в больницу. Я не могу не выполнить приказ начальства.
Перл в отчаянии рубанул рукой воздух.
— Так как ты не понимаешь, Эллис боится больницы, там ей будет плохо.
— Но это, же больница, а не тюрьма, — упирался Уитни. — Посмотри на нее, она больна, ей требуется помощь. Мы ведь не знаем, можно ли сейчас верить ее словам. В таком состоянии она может наговорить все, что угодно.
Перл осуждающе ткнул пальцем в полицейского: — Ну ладно, головорез, запомни свои слова, — мстительно сказал он. — Следующий раз, когда ты ее увидишь, доктор Роллингс накачает ее лекарствами, что она не будет понимать, на какой планете живет.
— Да пошел ты! — отмахнулся от него Уитни. — Я не хочу тебя слушать.
Он нагнулся к девушке и, осторожно потянув ее за руку, произнес: — Эллис, поедем в больницу, там тебе не сделают ничего дурного. Ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, там врачи, они окажут тебе помощь, хорошо?
Она испуганно бросилась в объятия Кортни, но Уитни с бычьим упрямством приставал к ней: — Пойдем, Эллис, все будет хорошо, не бойся.
С помощью силы и уговоров ему удалось высвободить Эллис из объятий Кортни и поднять с дивана.
— Пойдем. Хорошая девочка, у нас все будет нормально. Ты же понимаешь, что я прав, пойдем, — говорил он.
Она подняла взгляд на Уитни и вдруг неожиданно увидела перед собой иезуитскую улыбку доктора Роллингса и его медоточивый голос. «Все правильно, Эллис, — сказал этот Уитни-Роулингс, — я всем здесь хочу только добра». Ее вдруг охватила паника, и, вырвавшись из объятий полицейского, Эллис бросилась к стене.
— Это вы сделали это! — закричала она. — Вы убили Брайана!
Уитни растерянно вертел головой: — Эллис, что с тобой?
Она вновь увидела перед собой лицо доктора Роллингса.
— Тебе никто не хочет зла, Эллис, пойдем, пойдем.
— Нет! — снова дико заверещала Эллис. — Вы убили Брайана! Вы оставили его в церкви умирать, а я вам помогла, я позволила вам это сделать.
Она забилась в конвульсиях и, обхватив руками голову, съехала вниз по стене.

Джина говорит Хейли, что она не знала о том, что Тэд будет сегодня находиться в ресторане. Она удивляется тому, что его могла привлечь девушка, которая затеяла игру в переодевание. Хейли, заметив, как Тэд поглаживает руку Джейн, говорит, что хочет уйти. Она встает со стула, и направляется к выходу. В дверях ее догоняет Тэд. Он просит у Хейли извинения, но она отвечает, что ее, личная жизнь Тэда совершенно не волнует. С гордым видом она покидает «Ориент-Экспресс». Тэд возвращается к Джейн, которая говорит, что не ожидала такой развязки. Тэд предлагает отвезти ее домой, но она отвечает, что еще успеет встретиться с Хейли.
Часы в зале ресторана «Ориент-Экспресс» показывали начало девятого, когда Лили Лайт решила закончить ужин.
— Я думаю, нам пора расплатиться и покинуть это гостеприимное место, — сказала она, обращаясь к Мейсону.
Тот удивленно поднял глаза.
— Почему? Ведь еще больше часа до начала демонстрации?
— Нам пора ехать, настойчиво сказала она. — Я хочу оказаться в казино пораньше любопытных журналистов.
Мейсон понимающе кивнул.
— Ну что ж, хорошо.
Он поднял руку и подозвал официанта: — Том, подойди к нашему столику.
Когда тот вежливо подал счет, Мейсон расписался на листке бумаги и вернул его официанту. Тот мгновенно удалился.
— Судя по твоим блестящим глазам, — сказал Мейсон, — ты любишь драку.
Она возбужденно кивнула.
— Да, люблю. Я думаю, что сегодня нас ожидает настоящая решительная схватка. И я уверена, что победа будет на нашей стороне. Эта уверенность придает мне силы.
Джина, которая немного отяжелела от выпитого и съеденного, на время потеряла интерес к Лили Лайт и продолжала учить жизни племянницу: — Ты должна побеждать всех своих врагов их же оружием, это единственный способ борьбы, который я принимаю.
Хейли хмуро покачала головой.
— Нет, я в эти игры не играю.
— А ведь игры могут быть забавными! — воскликнула Джина. — Особенно если знаешь, как выиграть. Я, бывало, срывала банк.
—Это совсем другое, — возразила Хейли. — К тому же, вспомни, чем заканчивались все твои игры.
Глаза Джины засияли, как алмазы.
— Я верну себе СиСи, — торжественно заявила она, — это лишь вопрос времени. Мне не помешают даже эти никелированные палки.
Хейли горько усмехнулась.
— Не обманывай себя. СиСи никогда не вернется к тебе. Времена, когда ты могла повелевать им, давно закончились.
Джина с улыбкой махнула рукой.
— Не загадывай наперед, поживем, увидим. А ты еще должна поучиться у меня кое-чему.
Хейли опустила глаза.
— Нет, наверное, мы все-таки не поймем, друг друга, я не могу поступать так же, как и ты.
Джина с сожалением посмотрела на племянницу.
— Тогда не вини меня, если станешь проводить время в исключительно девичьем обществе.
Хейли едва не расплакалась и, схватив сумочку, вскочила из-за стола.
— Джина, я пойду. Мне больше не хочется выслушивать твои поучения, я тебе позвоню завтра... Или послезавтра.
Она выскочила из зала, оставив Джину в одиночестве. Поскольку никто из присутствующих в зале не проявлял к ней явного интереса, Джина решила последовать примеру племянницы. Она не без труда встала из-за столика, сунула подмышку костыли и стала медленно продвигаться к выходу.
Оживленный возглас Лили Лайт заставил Джину повернуть голову.
— Мы все время пересекаемся, — воскликнула проповедница, — это, наверное, судьба.
— Или невезение, — хмуро констатировала Джина.
Закончив ужин, Лили Лайт и Мейсон также покидали ресторан.
— Будь полюбезнее, Джина, — довольно мрачно сказал Мейсон. — Твой тон мне не нравится.
Джина вскинула на него гордый взгляд.
— Раньше ты меня никогда об этом не просил.
— Я изменился, — сказал Мейсон подчеркнуто вежливым тоном.
— Это заметно, — едко парировала Джина.
— И тебе следовало бы.
— Я в этом не уверена, — с ехидной улыбкой заявила Джина.
Лили торопливо взглянула на циферблат часов, висевших на стене в зале.
— Нам пора идти, Мейсон.
— Что, наступило время ставить Мейсону пиявки? — саркастически заявила Джина. — Торопитесь, а то у него, наверное, начинается очередной приступ.
С потугами на приветливость Лили сказала: — Надеюсь, что мы когда-нибудь станем друзьями, Джина.
— Сомневаюсь, — ухмыльнулась Джина. — Если мне понадобятся друзья, то я вступлю в клуб.
Демонстрируя явное намерение закончить разговор, Джина повернулась на костылях, а затем, обернувшись, бросила через плечо: — Мейсон, раньше все считали тебя просто сумасшедшим, но теперь убедились в том, что ты настоящий дурак.
И хотя Мейсон с Лили тоже направлялись к выходу, они предпочли сделать это другим путем. Пока Джина ковыляла на костылях, две фигуры в белом, словно видение ангелов, растворились в вечернем полумраке.
— Что ты задумал, Мейсон? — пробормотала Джина, провожая их взглядом. — Я ведь все равно узнаю, как всегда узнаю. Меня на мякине не проведешь...

По своему обыкновению вечер СиСи встретил на работе. Обычно он уделял повышенное внимание стратегически важным направлениям своей деятельности. Сегодня это было плавучее казино «У Ника». Оставаться дома ему не хотелось и еще по одной причине — приехав поужинать, он обнаружил в собственной столовой ватагу галдящих, как голодные птенцы, журналистов. Оказалось, что Мейсон пригласил их на ужин, правда, забыл поставить об этом в известность самого СиСи.
СиСи вернулся в казино, чувствуя неприятное урчание в пустом желудке. Поскольку в баре ничего кроме спиртного и прохладительных напитков не было, СиСи налил себе бокал вина, решив, что это будет лучшим вознаграждением за пережитые сегодня неприятности.
Он успел отпить лишь несколько глотков, когда в холле казино из вечернего сумрака, словно материализовались две фигуры в белом. В последнее время они постоянно были вместе, и не надо было обладать особой догадливостью, чтобы узнать в них Мейсона и Лили Лайт.
Увидев возле стойки бара СиСи, они направились к нему. СиСи гневно сверкнул глазами.
— Вы вернулись?
Мейсон победоносно улыбнулся.
— Как и обещали.
СиСи с трудом удавалось подавить гнев.
— Я не буду вызывать полицию, — угрожающе произнес он, — я вышвырну вас отсюда сам, и из дома для гостей, — он ткнул пальцем в Лили, — тоже убирайтесь. Я не желаю вас видеть рядом с собой. Вы приложили достаточно усилий для того, чтобы я отказал вам в своем гостеприимстве.
Мейсон оторопело развел руками.
— Отец, но это не по-христиански, — попробовал возражать он. — В начале ты даешь приют, а затем отказываешь в нем.
СиСи холодно улыбнулся.
— Я знаю, что это не по-христиански. Но мне сдается, что гость моего дома наносит мне удар ножом в спину, а я этого не люблю.
Лили бросила на него напряженный взгляд.
— Мне жаль, что вы так думаете, мистер Кэпвелл.
СиСи предпочел не вступать в словесную схватку.
— Забирайте банду своих поклонников и убирайтесь из моего казино, — резко заявил он. — Я не желаю больше видеться с вами.
Лили растянула губы в подобии вежливой улыбки.
— Извините, мистер Кэпвелл, но я не могу этого сделать, — ответила она. — Мне не позволяет поступить так поставленная цель.
СиСи надменно вскинул голову.
— Я не могу оценить этого. Мейсон, приглашение на ужин в мой дом кучи журналистов я тоже не оценил.
С присущим ему мрачным юмором Мейсон ответил: — Но ведь они тоже люди и хотят есть.
Это вывело СиСи из равновесия.
— Ну, хватит, — рявкнул он — убирайтесь отсюда.
Демонстрируя свое нежелание продолжать этот разговор, СиСи развернулся и зашагал прочь. Лили бросилась следом за ним.
— Мистер Кэпвелл, — воскликнула она, — но это, же не атака на вас лично. Давайте поговорим, я думаю, мы можем найти общие точки соприкосновения, ведь вы тоже христианин и должны понимать, за что мы боремся.
СиСи резко обернулся.
— Я уже понял, за что вы боретесь. Мне удалось ознакомиться с последними телевизионными новостями и вечерними газетами. Там сказано, что вы хотите закрыть мое заведение, так, что говорить мне с вами не о чем. Единственная любезность, которую вы можете мне оказать — поскорее убраться отсюда. Ваши праведные речи вызывают у меня только одно желание — сбросить вас в воду.
Мейсон шагнул навстречу отцу.
— Ты даже не хочешь узнать нашу точку зрения, папа? Думаю, что это просто неразумно с твоей стороны.
СиСи тяжело вздохнул и покачал головой.
— Знаешь, Мейсон, когда ты вернулся домой после долгого отсутствия, я грешным делом подумал, что у нас появился шанс восстановить доброе отношение, и как последний дурак я решил, что мой сын станет мне другом.
— Мейсон тоже этого хочет, — вмешалась в их разговор Лили Лайт, — возможно, вы просто не так его поняли.
Лицо СиСи постепенно стало приобретать пурпурный оттенок. Однако пока он не успел возразить, Мейсон прервал Лили: — Я сам скажу за себя, не нужно меня защищать.
Затем он повернулся к отцу.
— Папа, мои друзья понимают, что мне требуется в этой жизни, даже если они с этим не согласны. Я могу считать их друзьями только потому, что они принимают меня таким, каким я есть.
СиСи смерил сына пристальным взглядом.
— Значит, ты согласен с ней в том, чтобы закрыть это заведение? — с плохо скрытой угрозой в голосе произнес он. — Ты идешь против своей семьи и против всего, чему тебя учили?
Мейсон смотрел на отца ясным взором.
— Просто ты хочешь все свалить с больной головы на здоровую, — ответствовал он.
СиСи повернулся к Лили Лайт и, мрачно усмехнувшись, сказал: — Поздравляю, дорогая, вам удалось расколоть семью.
— Не надо, отец, — возразил Мейсон, — она тут не при чем. Так было всегда, с того самого дня, когда доктор в родильном отделении сказал: поздравляю, мистер Кэпвелл, у вас сын.
СиСи с подчеркнутой любезностью, которая сама по себе является оскорблением, сказал: — Мейсон, будь джентльменом, помоги даме уйти отсюда.
Мейсон гордо вскинул голову.
— Мы не уйдем отсюда, отец, и не сдадимся. Мы будем продолжать нашу борьбу до тех пор, пока не закроем это заведение.
По лицу СиСи стала разливаться бледность.
— Вы в пределах моей собственности, — сквозь плотно сжатые губы произнес он, — уходите отсюда, я даю вам пять минут, и не секунды больше. Если после этого вы еще будете находиться на территории казино, то я распоряжусь, чтобы вас утопили, как котят. Разговор окончен.
С этими словами СиСи резко развернулся и зашагал прочь. На сей раз ни Лили Лайт, ни Мейсон не делали попытки остановить его. Проводив СиСи выразительным взглядом, Лили обернулась к Мейсону и сделала сочувственное лицо.
— В одном он прав — мне удалось поссорить вас, извини, — с сожалением сказала она.
Мейсон с деланным равнодушием пожал плечами.
— Нет, нет, не надо извиняться, я сказал ему все, что хотел. Между нами всегда была напряженность, забудь об этом. Знаешь, я собираюсь съездить на Восточное побережье поговорить с архитектором насчет нашего будущего храма. Думаю, что они примут мое предложение.
Она пытливо взглянула на Мейсона.
— По-моему, ты чего-то не договариваешь, что тебя смущает?
Он с сожалением покачал головой.
— Я не хочу оставлять тебя здесь одну. Боюсь, что это будет ошибкой с моей стороны.
Она беспечно улыбнулась.
— Нет, нет, не бойся. Я справлюсь с любым, кто встанет на нашем пути. Храм будет построен, я никогда не отказываюсь от своих мечтаний, — с энтузиазмом воскликнула она.
— Но ведь мой отец явно намерен применить силу для того, чтобы не допустить закрытия казино. Тебя это не останавливает? — с сомнением спросил Мейсон.
— Я не отступаю ни перед угрозой силой, ни перед ее применением, — спокойно ответила Лили. — Чем они могут запугать меня? Тюрьмы я не боюсь, а широкий общественный резонанс идет только на пользу нам. Сейчас сюда прибудут журналисты, и мы начнем новый этап борьбы против этого вместилища порока.

Раздает звонок в дверь. Тэд встречает Хейли, на которой красуется весьма откровенный наряд. Она вызывающе накрашена. На голове высокая прическа. Тэд ведет себя с девушкой весьма сдержанно, и удивляется ее внешнему виду. Хейли произносит, что он знает ее еще не со всех сторон. Тэд соглашается с тем, что это их общая проблема. Хейли кладет руку ему на плечо и нежно поглаживает. Тэд интересуется у девушки, для чего она изо всех сил пытается быть похожей на Роксану. Хейли отвечает, что не сомневается в том, что Тэда привлекают такие женщины, ведь неспроста он срывался с места каждый раз, когда Роксана назначала ему свидание. Тэд говорит, что в таких, как Роксана не влюбляются. Влюбляются в таких, как Хейли. Он отстраняется от ее податливых губ, и девушка, признав свою ошибку, говорит, что она настоящая дура, раз вырядилась подобным образом. Отчитав себя за легкомысленность, она покидает особняк. Тэд бежит за ней следом, но Хейли легко удается скрыться из вида.

Уитни участливо наклонился над забившейся в угол Эллис: — Не бойся, поедем со мной в больницу, там тебе окажут помощь.
Она испуганно вскинула голову и, снова увидев перед собой доктора Роллингса, взвизгнула и отскочила в сторону.
— Нет, нет, не приближайтесь ко мне! Вы не можете хотеть добра, точно также вы говорили и Брайану.
Уитни растерянно оглянулся.
— Что она несет? Она ведь явно больна.
— Не трогай ее. Пол, ты же видишь, она хочет что-то рассказать. Очевидно, доктор Роллингс запугал ее до такой степени, что теперь она везде видит его мерзкую физиономию.
Будто к подтверждению его слов, Эллис снова воскликнула: — Я хотела остановить вас, чтобы вы не причинили зла Брайану.
Уитни ошалело вертел головой по сторонам.
— Да она просто не в себе, — пробормотал он. Перл заступился за девушку.
— Не мешай ей, пусть скажет, что хочет.
— Я... Я хотела выйти, надрывно кричала Эллис, — я хотела выйти из церкви, а вы... Я хотела вернуться к себе, а вы не позволили. Нет, я должна была остаться и посмотреть. Вы сказали, что я должна увидеть все это собственными глазами, я ничего не могла поделать, — она вдруг умолкла.
— Что он заставлял тебя посмотреть? — осторожно спросил Перл.
Несколько мгновений Эллис молчала, испуганно заламывая руки, а затем снова выкрикнула.
— Сколько крови, кровь на запястьях, веревка слишком тугая, вы делаете ему больно, боже, доктор Роллингс, вы так сильно его ударили, я подумала, что он мертв. Вы заставили меня подойти к нему.
Словно осознав, что перед ней нет доктора Роллингса, она вдруг заговорила в третьем лице.
— И тогда он спустился в подвал, в туннель, нет, это был мрачный сырой подвал. Он отнес туда Брайана. Брайан был связан, но он открыл глаза, увидел меня и хотел что-то сказать... Он хотел что-то сказать...
— Где это было? — спросил Уитни. — Ты можешь сказать что-нибудь конкретно? В каком месте все это произошло?
Она как будто не услышала его слов.
— Там были кирпичи, там было много кирпичей, а он их складывал все выше и выше, а Брайан был там, Брайан был за этой стенкой, я слышала, как он стонет. Он так тихо говорил: кто-нибудь, помогите мне, помогите. А Персиваль все лаял и лаял, а потом кирпичи кончились, и ничего не осталось, и ничего не осталось. Где Брайан? Где Брайан?
Она метнулась к стене и, ломая ногти, стала царапать ее, словно хотела вырваться из замкнутого пространства.
— Помогите мне вырваться! — кричала она. — Я больше не могу находиться здесь. Доктор Роллингс оставил его там. Я хочу помочь ему, но не могу.
Все трое бросились ей на помощь.
— Успокойся, Эллис! — кричал Перл. — Не надо, с тобой друзья. Доктор Роллингс больше никогда не запрет тебя в подвале.
Обернувшись к Уитни, он скороговоркой произнес: — Теперь ты понял, почему она испугалась там, внизу? Я оказался прав, она знает о судьбе моего брата. Нам нужно только выяснить, где он.
Он снова повернулся к отчаянно рыдавшей девушке и, стараясь не спугнуть ее, успокаивающе сказал: — Эллис, скажи, куда они его положили? Где его тело? Где я могу найти своего брата?
Она прижалась лицом к стене и, содрогаясь в истерике, произнесла: — Северный... Северный...
— Санглент, — закончил за нее Перл. Северный Санглент был районом Бостона, где когда-то находилась клиника доктора Роллингса.
— Да, да, — начала кивать головой Эллис, — он там, помогите ему, пожалуйста.
— Это совсем недалеко от больницы, — потрясенно прошептал Перл.
— Норд-Кумберленд-Черч, — сказала Эллис, — он там.
Перл кивнул.
— Да, я знаю, где находится эта церковь.
Эллис бросилась в объятия Уитни. Сквозь слезы и всхлипывания Пол расслышал ее слова:
— Помогите Брайану, помогите. Он там, я ничего не смогла поделать.
Перл потрясенно отвернулся.
— Норд-Кумберленд-Черч... Сколько раз я был рядом с этой церковью и даже не подозревал, что там может находиться мой брат.
Кортни осторожно положила руку ему на плечо.
— Перл, ты веришь в то, что такое возможно?
Он кивнул.
— Думаю, что это правда. Я должен его найти, я немедленно отправлюсь в Бостон. Я должен добраться до него хотя бы мертвого.

Толпа журналистов, которая еще полчаса назад осаждала столовую дома Кэпвеллов, с фотоаппаратами и телекамерами наперевес ворвалась в вестибюль казино. Здесь их уже ожидали Мейсон и Лили Лайт.
— Проходите, господа, — распорядился Мейсон как один из организаторов шоу.
Оказавшись в вестибюле в одиночестве, СиСи Кэпвелл немедленно распорядился вызвать Брика Уоллеса, который сидел в своем кабинете с бумагами.
Когда Брик появился в вестибюле, СиСи указал ему на ватагу журналистов, окружившую Лили Лайт.
— Немедленно убери ее отсюда, сделай что хочешь. Посади ее на катер и вывези в открытое море, воспользуйся моим вертолетом, но чтобы ее через минуту здесь не было.
Брик тут же бросился к журналистам.
— Господа, пресс-конференции сегодня не будет, — с этими словами он схватил Лили за руку и потащил к выходу. — Мисс Лайт, пойдемте со мной, ваше внимание к казино становится все более и более назойливым, и я, как управляющий, не могу этого допустить. Вы должны немедленно покинуть пределы частного владения.
Она стала отбиваться кулаками.
— Я никуда не пойду, вы должны закрыть этот храм порока.
Каждый ее шаг сопровождался вспышками фотокамер и фиксировался на видеопленку.
— Сейчас я одна, — воскликнула Лили, — но скоро ко мне присоединятся тысячи. Мы добьемся того, чтобы это заведение закрыли. Люди оставляют здесь кровью заработанные деньги, чтобы мистер Кэпвелл мог пить шампанское.
СиСи вскипел и бросился расталкивать журналистов.
— Немедленно выключите камеру! — закричал он, прикрывая рукой объектив одного из самых назойливых телевизионщиков.
— Вы хотите что-нибудь сказать? — последовал вопрос из толпы журналистов.
— Никаких комментариев не будет, — рявкнул СиСи. — Вы не имеете права здесь снимать. Выключите эту камеру или я ее разобью.
Брику с трудом удалось оттащить в сторону СиСи.
— Мистер Кэпвелл, не нужно, этим мы создаем только лишний ажиотаж.
Он повернулся к журналистам.
— Вы получили свои материалы, а теперь я прошу вас покинуть пределы казино, иначе я буду вынужден прибегнуть к силе. Сейчас мы вызовем полицию и прекратим все это.
Лили возмущенно замахала руками.
— Вы и прессу хотите контролировать в этом городе? — гневно воскликнула она. — Вы все контролируете, даже умы.
Самообладание покинуло Брика, и он бросился к телекамере, оттолкнув Лили Лайт.
— Выключите немедленно! — закричал он.
Коротко ухнув, проповедница упала на пол и замерла без движения. Объективы мгновенно зафиксировали это. Мейсон тут же бросился на помощь ей.
— Спокойно, — закричал он, — отойдите все!
Мисс Лайт потеряла сознание. СиСи сунул руки в карманы брюк и надменно отвернулся.
— Да она в порядке, Мейсон, — холодно сказал он. — Эти театральные трюки мы уже не раз видели, с ней ничего не случилось.
— Ладно, дорогая, снимки сделаны, можешь вставать.
Мейсон осторожно перевернул упавшую навзничь Лили Лайт и, обращаясь к журналистам, сказал: — Ей дурно. Вы видите, как здесь обращаются с людьми, которые борются за правду?
Брик сквозь плотно сжатые губы процедил: — Я ее не трогал. Она сама подвернулась под руку.
Мейсон зло сверкнул глазами.
— Ты ее толкнул, причем, сделал это намеренно. Просто так это не сойдет тебе с рук.
Брик склонился над лежавшей с закрытыми глазами Лили.
— Это получилось случайно, — попытался оправдываться он, — я не хотел.
Мейсон грубо оттолкнул его.
— Не подходи, ты и так наделал много дел, — закричал он. — Мы приехали сюда, чтобы помочь людям, чтобы покончить с безумием в этом городе, а с ней обошлись вот так.
Он стал с нежностью гладить ее по щекам.
— Лили, Лили, ты слышишь меня?
Она открыла глаза и обессилено посмотрела на Мейсона.
— Что со мной случилось? — слабым голосом спросила она.
— Ну, слава Богу, — вздохнул Мейсон, — ты пришла в себя. Ну, ничего, даром им это не пройдет, они еще поплатятся. Пойдем, я унесу тебя отсюда.
Под звуки непрерывно щелкавших затворов фотоаппаратов Мейсон осторожно поднял Лили Лайт на руки и понес к выходу.
— Ей нужен воздух, ей очень плохо, расступитесь! — кричал он.
На мгновение, задержавшись возле двери, Мейсон обернулся и с угрозой произнес: — Ты никогда не ошибался, отец, но сейчас ты допустил крупный промах, ты вызвал на себя огонь прессы, и теперь берегись!

Серия 529 конец
Вернувшись в домик для гостей, который она по-прежнему занимала. Лили сделала несколько звонков, а затем потянулась к сумочке, где она обычно хранила сигареты.
Пачка была на месте, однако, она оказалась пустой. Раздраженно выругавшись, Лили принялась искать сигареты повсюду, куда только падал ее взор.
Проходя мимо радиоприемника, она машинально нажала на кнопку, и под сводами домика для гостей раздался ее собственный, но записанный на магнитофонную пленку, голос.
Радиостанция Кей-Ю-Эс-Би передавала проповедь Лили Лайт — запись, сделанную на последнем собрании.
— ...Игра — это тоже наркотик. Мы должны очистить от него наши тела и души!.. — исступленно вещала она. — Стоит ли говорить о том, сколько семей распалось из-за этого безобидного на вид греха! Какая психологическая травма наносится детям людьми, которые предаются этому греху!..
— Черт, куда же они подевались? — пробормотала Лили, шаря по ящикам столов и обыскивая карманы собственных платьев. — Я же помню, что вчера покупала новую пачку!
Телефонный звонок заставил оторваться ее от безуспешных поисков и, на ходу выключив приемник, она направилась к телефону.
— Алло, я слушаю.
— Здравствуйте, мисс Лайт.
В телефонной трубке раздался голос Джины Кэпвелл.
— Да, это я, — с некоторым удивлением сказала Лили.
— Я так и думала, — с каким-то мрачным удовлетворением констатировала Джина. — Это — Джина Кэпвелл.
— Да, — рассмеялась Лили. — Я уже догадалась. У вас очень характерный голос, мисс Кэпвелл.
— Мисс Лайт, я не знаю, что вы тут делаете, — довольно едко сказала Джина. — Но я намерена это выяснить. Думаю, что ваш приезд в Санта-Барбару отнюдь не случаен. Почему бы нам не поговорить через час в ресторане «Ориент-Экспресс»? Если вы не придете ко мне, то я сама приду к вам. Выбирайте.
Ни на секунду не задумываясь, Лили ответила: — Что ж, я тоже хотела встретиться. Думаю, что этот разговор будет полезен нам обоим.
— Неужели?.. — изумленно протянула Джина.
— Да. Увидимся в «Ориент-Экспресс», — заканчивая разговор, сказала мисс Лайт.
С этими словами она положила трубку и, испытывая уже нечто вроде зуда, стала перерывать книжные полки. Она была до того увлечена этим занятием, что не услышала, как дверь домика для гостей раскрылась, и на пороге возникла фигура Брика Уоллеса.
Лили обнаружила на полке какую-то пачку и стала внимательно изучать ее содержимое. Обнаружив, что сигарет нет и здесь, она в ярости смяла пачку и швырнула ее в угол.
Брик, обнаруживший возле порога небольшую корзинку, на дне которой лежала запечатанная пачка ментоловых сигарет, с задумчивым видом поднял сигареты и негромко сказал: — Вы не это ищете?
Лили поспешно обернулась и, изобразив на лице невинную улыбку, воскликнула: — Конечно, нет!
Повторив ее жест — смяв в руке пачку с сигаретами и швырнув ее в корзинку — Брик направился в комнату.
— Возможно, у меня есть то, что вы потеряли, — загадочно произнес он.
С этими словами он полез в карман и достал оттуда смятую бумажку, которая была в сопровождении булыжника доставлена в дом Уоллеса. Брик принес записку вместе с камнем.
— Что это? — недоуменно спросила Лили.
Брик повертел камень с запиской в руке.
— Это — требования вашего последователя, — медленно сказал он.
Вытянув руку с булыжником над столом, Брик разжал пальцы, и камень упал на большое блюдо. Грохот разбивающегося стекла не заглушил испуганного визга Лили Лайт.
— Что вы делаете?!!
Брик снисходительно рассмеялся.
— Забавно. В моем доме тоже кое-что разбилось... Они швырнули это в окно...
Брик повернулся к Лили, которая испуганно съежилась в углу комнаты, и неторопливым шагом направился к ней.
Голос его стал приобретать угрожающий оттенок.
— Вы бы научили своих фанатиков хорошим манерам, — не сводя с нее взгляда, произнес он.
Лили прижалась к стене.
— Не понимаю, о чем вы!.. Я не имею к этому никакого отношения.
Тоном судьи, который выносит арестованному приговор, Брик сказал: — Когда я позвонил в полицию, а затем переговорил с инспектором Кастилио, то мне говорили, что вы именно так и будете себя вести: знать ничего не знаю, слышать ничего не слышала, видеть — не видела...
— Мои поклонники должны отвечать сами за себя. Я тут не при чем.
— Честно сказать, я поначалу даже сомневался в этом. Теперь вижу, что они были правы.
Лили горделиво вскинула голову.
— Но это на самом деле, правда. Я не имею к действиям своих поклонников ни малейшего отношения.
Брик подошел к ней вплотную и, неотрывно глядя в глаза, произнес: — Вот вам мой совет — отзовите своих верных псов или ягнят, или как их там... Булыжник может стать опасной штукой.
Лили пока не теряла самообладания.
— Меня возмущает, — едва дрожащим голосом сказала она, — что вы связываете меня с этим.
— Но это вы заставили их всех вооружаться против казино. Не так ли? — сказал Брик.
Заметив на столике рядом с Лили Лайт развернутый лист бумаги, на котором была изображена плавучая буровая платформа с высокими шпилями собора, Брик спросил: — А это что?
Лили попыталась выхватить чертеж, прежде чем он попадет Брику в руки, однако он постарался опередить ее.
— Дайте-ка я взгляну...
Он поднес схему к глазам.
— Это что такое? Собор? Так вот в чем дело?
— Положите! — взвизгнула Лили.
— Нет уж! Дайте-ка, я посмотрю повнимательнее. Я так понимаю, что это вместо казино «У Ника» на платформе будет красоваться вот это чудовище, которое ничем не отличается от сотен тысяч других подобных строений по всей стране?
Лили криво улыбнулась.
— А почему бы не превратить вместилище порока в храм, где люди будут служить богу? — запальчиво возразила она.
— Потому что это не зло, а законный бизнес, — возразил Брик. — Я вижу вас насквозь! Вы используете безвольных людей ради собственной выгоды. Сначала вы скажете им, что вам нужны деньги на собор, а потом, что он принадлежит им...
Она смерила его холодным взглядом.
— Так оно и есть.
Брик возбужденно швырнул чертеж на стол и, осуждающе ткнув в Лили пальцем, воскликнул: — Это неправда! Я знаю, что будет на самом деле! Вы сбежите вместе с собранными деньгами! А ваша паства останется, как обычно, с носом... Такие случаи уже не раз встречались в истории. Не вы первая и не вы последняя... Так что я не испытываю на ваш счет ни малейших иллюзий.
Лили поджала губы.
— Как вы можете так говорить?
Брик, едва сдерживаясь, приблизился к ней.
— Я буду говорить с вами так, как считаю нужным. Для начала, я разоблачу ваш обман и сорву с вас маску. А потом останется делом техники привлечь вас к ответственности за массовое надувательство. Я думаю, что в результате вы будете отправлены в женскую тюрьму. Очевидно, там выше место...
Брик сделал угрожающий жест рукой, однако окрик Круза Кастилио заставил его остановиться.
— Пожалуйста, не делай того, о чем потом можешь пожалеть!
Уоллес обернулся.
— Круз? — удивленно произнес он.
Лили Лайт обрадованно выскользнула из угла.
— О! Слава Богу! — вздохнула она. — Не знаю, что бы он со мной сделал!..
— Не волнуйся, Круз — спокойно сказал Брик, — я лишь предупредил ее.
Довольно бесцеремонно потрепав по плечу Лили, он добавил: — А вы, мадам, не лезьте не в свое дело. Счастливо оставаться.
С этими словами он покинул домик для гостей, оставив Круза Кастилио и Лили Лайт наедине. Когда за Бриком захлопнулась дверь, Лили с выражением безграничного сочувствия к Брику сказала: — Какой он злой.
— Похоже, у него для этого есть причины, — с подтекстом сказал Круз.
Лили знала, как вести себя с полицейскими. Она кивнула: — Да, мне известно о том, что произошло с ним. В его дом бросили камень, — понимающе сказала она, — но я тут, ни при чем. Вы инспектор Кастилио?
Круз вежливо поклонился.
— Да.
Она протянула ему руку для рукопожатия.
— Приятно познакомиться. Ваша жена рассказывала мне о вас.
Упоминание о Сантане больно резануло слух Круза, но он предпочел пока не обращать на это внимания.

Окружной прокурор как бы невзначай натолкнулся на Иден Кэпвелл в ресторане «Ориент-Экспресс». Она приехала сюда, чтобы поинтересоваться, как идут дела. Последние несколько дней Иден не особенно жаловала принадлежавший ей ресторан своим вниманием. Причина тому была совершенно очевидной — Круз.
Между прочим, их постоянная занятость друг другом отразилась и на его служебных делах. Отпуск без сохранения заработной платы не мог продолжаться бесконечно долго, и сегодняшний день и Круз, и Иден решили посвятить в первую очередь работе.
Окружной прокурор, который обществу Джины Кэпвелл, оккупировавшей его квартиру, предпочел завтрак в «Ориент-Экспрессе», был несказанно обрадован, увидев здесь Иден. Зная, что она отличается куда большей разговорчивостью, нежели ее возлюбленный, Тиммонс решил повторить закончившуюся в первый раз неудачей попытку склонить Иден к тому, чтобы она подписала документ, обвинявший Сантану Кастилио в вооруженном нападении.
— Какая удачная встреча! — многозначительно воскликнул он, останавливаясь рядом с Иден.
Она с некоторым смущением отвернулась.
— Кейт, ты все-таки ужасно назойливый человек.
Почувствовав некоторую слабость, окружной прокурор усилил натиск.
— Между прочим, ты сегодня очень жестоко обошлась со мной, — сделав обиженное лицо, произнес он. — А как ты сама понимаешь, мужчины очень не любят проигрывать.
— По-моему, для того, чтобы добиться собственной цели, ты готов воспользоваться любыми средствами, — не слишком дружелюбно заметила Иден. — А что касается твоего утреннего визита, то я, честно говоря, не понимаю, зачем тебе все это нужно, ведь ты поначалу демонстрировал свою явную заинтересованность в том, чтобы Сантану оправдать. А теперь пытаешься навешать на нее всех собак.
Тиммонс натужно рассмеялся.
— Иден, ты должна раз и навсегда запомнить, что я, как должностное лицо, то есть окружной прокурор, заинтересован в том, чтобы всегда и везде существовал закон. В данном случае я выступаю как совершенно незаинтересованное лицо. Ведь я не прошу от тебя ничего сверхъестественного, ты просто должна подписать заявление, в котором указано, что ты собственными глазами видела, как Сантана Кастилио, угрожая револьвером, напала на Джину Кэпвелл, вот и все. Ведь это видело еще семьдесят человек, но твоя подпись будет особенно ценна, потому что ты уже однажды пострадала от Сантаны. Судья обязательно должна принять это во внимание. И к тому же, подписав эту бумагу, ты ничего не теряешь.
— Но и не приобретаю, — ответила Иден.
Тиммонс беспечно махнул рукой.
— Да это же полная ерунда. Только такой упрямец, как Круз, может подозревать в этом подвох. Видишь, — он достал из-за пазухи благоразумно припасенную с собой в подобных случаях бумагу и, развернув, показал ее Иден, — здесь уже стоят несколько подписей. Так что, ты отнюдь не топишь Сантану.
Поскольку Иден задумчиво молчала, окружной прокурор услужливо подсунул ей ручку.
— Подпиши, и дело будет закончено. Таким образом, ты просто окажешь мне услугу, вот и все.
Они подошли к стойке бара, и Тиммонс положил бумагу вместе с ручкой перед Иден. Она некоторое время колебалась, а затем, махнув рукой, сказала: — Ну ладно, похоже, мне от тебя сегодня не удастся отвязаться.
Она поставила свою подпись под заявлением и, стараясь поскорее позабыть о сделанном, отодвинула бумагу в сторону.
— Ты совершенно бесчувственный человек, Кейт, — укоризненно покачав головой, сказала она.
Тиммонс начал кривляться, что говорило о значительном росте его жизненного тонуса в результате выполнения намеченной цели.
— Я просто выполняю свой долг.
Она усмехнулась.
— Да, с большим рвением.
— Между прочим, я окружной прокурор, — театрально выпятив грудь, заявил он. — У меня есть некоторые служебные обязанности. Мне дорога Сантана, но от меня ждут справедливости, и если не я, то кто-нибудь другой установит ее.
Иден внимательно посмотрела на него.
— Так значит, для тебя уже не существует сторон, ты вне схватки?
Окружной прокурор продемонстрировал показной смех.
— Я и не ждал от тебя понимания. Твои симпатии отданы Кастилио, и это правильно, он пострадает больше всех, — ехидно заявил он. — Но, видно, ничего не поделаешь, такова его судьба.
Иден не скрывала своего презрения по отношению к Тиммонсу.
— Да, я вижу, что тебя это очень радует, — с холодной вежливостью сказала она. Интересно, какая кошка между вами пробежала? Что тебе сделал Кастилио? Почему ты его так не любишь?
Тиммонс уселся на стул возле стойки бара и, задумчиво пожевав губами, произнес: — Ну, не всем же его любить. По-моему, в этом городе Кастилио пользуется каким-то фанатическим обожанием, и мне, честно говоря, это совсем не понятно. Я, конечно, понимаю, что он мужчина в самом расцвете сил, что у него есть своеобразная привлекательность, нечто экзотическое, что всегда интересовало дам, скучающих от излишнего количества денег. Но ведь это же еще не все. Иден, как по-твоему, неужели Круз идеален?
Не дожидаясь ее ответа, он сам сказал: — Нет, у него есть недостатки, и пришло время для того, чтобы их выявить и преподнести всему свету. Люди вокруг должны знать, что Круз Кастилио — человек из плоти и крови, а не ходульный голливудский образ, который так успешно тиражируется в последнее время и, надо признать честно, приносит немало прибыли продюсерам. Мне надоело видеть это слепое поклонение.
В его голосе было столько неприкрытой злобы и ненависти, что Иден почувствовала, как, не смотря на жаркий день, по ее коже пробежали мурашки, как от озноба.
— Кейт, — тихо сказала она, — ты так и не ответил на мой вопрос. Что тебе сделал Круз Кастилио?
Тиммонс загадочно улыбнулся.
— Как, разве нет? По-моему, я все сказал.
— Значит, ты больше ничего не хочешь говорить мне? — упрямо повторила Иден. — Очевидно, это что-то, чего ты не смог перенести, раз пытаешься отомстить ему, причиняя боль Сантане.
Тиммонс все с той же загадочной улыбкой на устах медленно поднялся со стула и, ничего не говоря удалился. Мало вероятно, чтобы он просто пытался заинтриговать Иден. Во всяком случае, именно так казалось ей. Очевидно, что-то все-таки существовало между ними, и это что-то настолько сильно задело Кейта Тиммонса, что он до сих пор не мог простить Круза. Может быть, это произошло между ними тогда, когда Иден ездила в Европу, может быть, еще раньше. Однако сам Круз до сих пор ни словом не обмолвился ей о столь важном, как теперь со всей очевидностью представлялось Иден, факте его жизни.
Кроме того, что это задевало ее достоинство как женщины, Иден одолевало элементарное любопытство. Она все больше и больше убеждалась в том, что просто обязана подробнее узнать о прошлом Круза. Если он не хочет рассказать об этом сам, то она все равно узнает...

— Но, разумеется, — с притворным сожалением сказала Лили, — я об этом ничего не знала. Я бы хотела сделать заявление и осудить того, кто напал на дом мистера Уоллеса. Уверена, что мои люди здесь ни при чем. Я против насилия.
Круз скептически усмехнулся.
— Я уверен в том, что мистер Уоллес будет признателен вам за такое заявление.
Лили сделала обиженное лицо.
— Во всяком случае, вполне мог бы попросить меня об этом сам, а не заниматься оскорблениями.
Круз покачал головой.
— Он слишком расстроен.
Лили сочувственно кивнула.
— Понимаю, он чувствует напор протестующих и это раздражает его. Я бы хотела, чтобы полиция закрыла казино, что вы на это скажете?
Круз непритворно удивился.
— Полиция?
Она уверенно кивнула.
— Да, именно полиция. Я хочу, чтобы вы стали моими союзниками в борьбе против этого порока. Игра развращает и губит людей.
Круз смерил ее насмешливым взглядом.
— А я вот люблю играть. И потом, нормальное казино находится за пределами города. Все законно.
Она смело возразила: — Не все. Нарушены мои личные моральные законы и законы тысяч людей, которые меня слышат. Боюсь, что мне придется продолжить словесные нападки на казино.
Круз удивленно повел головой.
— Словесные? Но вы не можете вдохновлять людей на насилие, это противозаконно.
Она кивнула.
— Да, я согласна. Круз улыбнулся.
— Рад это слышать. Что ж, не буду задерживать больше ваше время. До свидания.
Круз уже повернулся, чтобы покинуть домик для гостей, но Лили торопливо воскликнула: — Кстати, я виделась сегодня с вашей женой. Это была очень приятная встреча.
Круз обернулся и, задумчиво теребя подбородок, сказал: — Вы говорите мне об этом уже во второй раз.
Она мило улыбнулась.
— Потому что я считаю это очень важным и для вас, и для меня. Я навещала Сантану Кастилио в клинике. Я верю тому, что она сказала насчет Джины Кэпвелл, я верю ей.
Круз немного помолчал.
— Да, — наконец ответил он, — во что бы то ни стало, я добьюсь своего. Я хочу, чтобы Джина ответила за все, что она причинила моей жене.
Лили удовлетворенно улыбнулась.
— Это, конечно, в вашей компетенции, мистер Кастилио.
Круз вдруг заметил в ее голосе какие-то заискивающие нотки. Это было весьма необычно.
— Но, может быть, вы предоставите это почетное право мне? — медленно закончила она.
Круз растерянно заморгал.
— Прошу прощения?
— Я сама постараюсь исправить Джину Кэпвелл. Это нелегко, но дело этого стоит.
Круз облегченно рассмеялся: — Да, это будет нелегко.
— Любую задачу можно решить, — удовлетворенно сказала Лили. — Путь исправления — тяжелый путь.
— Да, — шумно втянув носом воздух, сказал Круз. — Ну что ж, было приятно поговорить. Чувствую, что мы с вами будем еще встречаться.
Она оживленно подхватила: — Надеюсь, мы ведь на одной стороне.
— Время покажет, — уклончиво ответил Круз. - Извините, я и так слишком задержался у вас, мне пора. Всего хорошего.
Закрыв за собой дверь, Круз оставил Лили наедине со своими пороками. Вспомнив о том, как ужасно ей хотелось курить, Лили тут же бросилась к корзинке, куда Брик швырнул измятую пачку сигарет, и аккуратно расправила ее. Вытащив слегка измятую сигарету, она направилась к дивану и по пути включила приемник.
— Тому, кто думает, что он не имеет воли, чтобы курить, пить, играть, я говорю — у вас есть сила воли. Главное, научиться ее применять. Каждый может отказаться от дурных привычек.
Под звуки собственной проповеди Лили Лайт бухнулась на мягкие подушки дивана и, с наслаждением вытянув ноги, закурила сигарету. Клубы синеватого дыма медленно поднимались к потолку, словно иллюстрируя возвышенный пафос проповеди.

Сантана возбужденно вскочила с кровати и, расхаживая по комнате, стала рассказывать: — Ник, ты знаешь, мы провели с ней так немного времени, а я уже чувствую себя намного лучше.
Ник осторожно улыбнулся.
— Все это, конечно, очень хорошо, — сказал он, — однако не думаешь ли ты, что все это довольно рискованно?
— Что? — непонимающе посмотрела на него Сантана.
— Ну, вот так, довериться кому-то так легко. Ты ведь ее совсем не знаешь.
Сантана возразила: — Нет, Ник. Ну, зачем ей мои проблемы? Она просто хочет мне помочь.
Хартли с улыбкой пожал плечами.
— Ну, не знаю, я ведь тоже хочу тебе помочь. Или мне тоже надеть белый костюм?
Они рассмеялась.
— Сантана, — продолжал Ник, — разве я не рядом, разве я не верю в тебя?
— Да, — благодарно посмотрела она на него. — И я обязана сказать тебе за это спасибо. Если бы не твоя помощь, мне было бы совсем худо. Даже не знаю, чтобы я делала.
Она обняла его в порыве благодарности и тут же позабыла об этом.
— Ник, но я чувствую себя сейчас намного сильнее. Понимаешь, я должна справиться с тягой к наркотикам и снять с себя обвинение.
Он ободряюще погладил ее по плечу.
— Прекрасно, Сантана, так и должно быть.
Она задумчиво опустила голову.
— Может быть, я и не выиграю, но хоть попытаюсь.
— Я верю в тебя, — сказал Ник. — Если ты очень постараешься, то сможешь выиграть.
— Спасибо, мне очень нужен сейчас человек, который верит. Это придает мне силы. Поэтому Лили Лайт так много значит для меня.
Разумеется, Ник был удивлен. Способности этой Лили Лайт воздействовать на людей приближались к гипнотическим, это не могло не настораживать...

Опираясь на палку, Джина вошла в дверь ресторана «Ориент-Экспресс» и остановилась у порога, окидывая взглядом зал. Фигуру Лили Лайт, облаченную в белоснежное белое платье, она заметила сразу же. Лили сидела спиной к двери и задумчиво теребила салфетку. Джина подошла сзади и, не доходя двух шагов до Лили, остановилась. Тем не менее, мисс Лайт догадалась о ее приближении.
— Здравствуйте, Джина, — сказала она, не оборачиваясь.
Та растерянно оглянулась по сторонам.
— Да, это я, — неуверенно сказала она. — Как вы меня узнали? Вы, может быть, еще и телепат? О таких возможностях я слышала, и впервые имею возможность убедиться в этом воочию.
Лили удовлетворенно покачала головой.
— Это было очень просто сделать, у вас духи с весьма характерным запахом.
Джина ухмыльнулась и, заметно припадая на раненую ногу, уселась за стол.
— И только-то? Ну что ж, тогда ничего удивительного, — с улыбкой ответила она. — А что, вам нравятся мои духи?
Лили неопределенно пожала плечами.
— У них очень заметный запах, — уклончиво ответила она.
— Между прочим, я купила их в Париже, — сказала Джина. — Наверное, вам, известно, что там самая лучшая парфюмерия?
Лили кивнула: — Да. Между прочим, я даже знаю, почему вы оказались в Париже. Мейсон отправил вас туда.
Джина мгновение помолчала.
— Да, вы хорошо информированы. Что вам еще рассказал про меня Мейсон? — едко осведомилась Джина.
Лили смерила ее выразительным взглядом.
— Не слишком много, — столь же едко ответила она. — Но могу себе представить всю картину.
Джина спокойно пожала плечами.
— Я думаю, в этом нет никакой особой сложности, нужно лишь связать все подробности...
— ...и получится самая развращенная женщина, с которой я когда-либо сталкивалась, — закончила Лили.
Джина нервно заерзала на стуле.
— Вот как? Ну что ж, спасибо тебе, добрый старый Мейсон. Я представляю, что ты там про меня нарассказывал! — нервически воскликнула она. — А что вы, мисс Лайт, собственно имеете против меня? Что еще вам наговорил Мейсон?
Лили спокойно отпила минеральной воды из бокала.
— Очень много, — ответила она после несколько затянувшейся паузы. — Вы занятный психологический тип, мисс Кэпвелл, достойны для изучения под микроскопом.
Джина на мгновение опустила глаза.
— Знаете, я облегчу вашу задачу. Я расскажу вам, чем я живу. Я сделала все, что могла, чтобы выжить, и теперь хочу сохранить сына.
Напускная бравада и горделивый напор уступили место тону сожаления и в чем-то даже раскаяния.
— Я не всегда поступаю хорошо, но делаю это без колебаний. Так что вас еще интересует конкретно? Что вы еще с Мейсоном затеяли?
Словно почувствовав свою обезоруженность перед собеседницей, Джина закончила свою речь на повышенных тонах: — Я ведь вижу, что вы не просто так взялись за это казино, чем оно вам насолило? Или у вас есть гораздо более далеко идущие цели? Что у вас на уме?
Лили пожала плечами.
— Ничего.
Этот ответ не удовлетворил Джину. Возмущенно сверкнув глазами, она откинулась на спинку стула.
— Я не вчера родилась. Вы что-то скрываете, мой опыт подсказывает мне это, — раздраженно бросила она.
Лили выглядела так, словно уже заочно чувствовала себя победительницей в этой словесной перепалке.
— Это вам есть что скрывать, — с легкой укоризной сказала она. — Вы скрываете то хорошее, что есть в вас. Мы поможем вам отыскать это, возрастить в себе. Когда Мейсон рассказал мне о вас, я поняла, что вы — моя самая важная задача. Еще никогда в жизни мне не попадался такой занятный психологический типаж. Я думаю, что моя деятельность главным образом предназначена для таких, как вы. Я обязана спасать души и наставлять их на путь истинный, на путь служению Богу и свету. Думаю, что в конце концов, и вы придете к нам. Ведь солнце правды согревает своими лучами каждого, кто только захочет этого. А то, что вы захотите спасти свою душу, это, несомненно. Вам есть, что спасать.
Джина брезгливо поморщилась.
— Вы хотите меня спасать?
— Да, да, — оживленно подтвердила Лили, — именно это я и хочу сделать. Я посчитаю личным оскорблением для себя, если мне не удастся обратить вас в свою веру.
Джина фыркнула.
— Не верю. По-моему, за этим стоит что-то другое.
— Что именно?
— Пока еще не знаю, — огрызнулась Джина.
Лили с улыбкой покачала головой.
— Да, теперь я вижу, что превратить вас в хорошего человека — чудовищно тяжелая задача. Я не могу взваливать на себя большее.

В тот самый момент, когда Джина и Лили обменивались любезностями в ресторане «Ориент-Экспресс», окружной прокурор Кейт Тиммонс осторожно пробирался по саду возле дома Кэпвеллов. Нет, его интересовали не кусты чайных роз и не сейф в кабинете СиСи. Его вообще не интересовал дом Кэпвеллов. Сейчас его целью был маленький уютный домик для гостей, в котором остановилась Лили Лайт, точнее, то, что можно было обнаружить там. Мисс Лайт, наверняка, путешествовала не налегке, и ознакомление с ее архивами очень помогло бы в борьбе против нее.
Вообще-то окружной прокурор был настроен по отношению к бродячей проповеднице достаточно дружелюбно, во всяком случае, пока у него не было особых поводов искать на нее компромат с тем, чтобы пустить его в дело. То, что он хотел узнать о мисс Лайт, он уже узнал. Собственно, это была достаточно скромная информация, из которой практически нельзя было понять ничего о происхождении Лили Лайт, ни о ее истинных намерениях здесь в Санта-Барбаре.
Окружной прокурор занимал пока выжидательную позицию, точнее, занимал до нынешнего вечера, поскольку Джина вынудила его снова вспомнить о тех временах, когда ради того, чтобы раздобыть или уничтожить улики, он весьма успешно занимался тем, с чем порой по роду основной деятельности должен был бороться. Джина интересовалась Лили Лайт, и не без оснований. Та проявляла явный интерес к своему антиподу. Этот навязчивый интерес не мог оставить Джину безучастной. Учитывая, что Тиммонс был кое-чем обязан ей и, помня об этом, он был вынужден исполнить просьбу Джины.
Поскольку дверь домика для гостей, где остановилась Лили Лайт, оказалась запертой, Тиммонсу пришлось воспользоваться короткой отмычкой. С такими талантами, как у него, он вполне мог быть удачливым вором, если бы в свое время не пошел в окружные прокуроры, во всяком случае, запасное ремесло на черный день у него было. Замок в домике для гостей не представлял никакого труда для достаточно опытного взломщика, каким был Кейт Тиммонс. Спустя несколько мгновений он прошмыгнул в дверь и, воспользовавшись фонариком, стал осматривать интерьер.
— Так, где же у нее все это? — пробормотал Тиммонс, шаря лучом фонарика по шкафам для одежды и белья, книжным полкам, столикам и диванам.
Наконец его внимание привлекла небольшая картонная коробка, неприметно стоявшая в дальнем углу платяного шкафа.
— Так, а здесь у нас что?
Тиммонс вытащил коробку поближе к окну и стал копаться в сложенных там бумагах. Среди малоинтересных бумаг и счетов Тиммонс увидел небольшой альбом.
Пролистав его, окружной прокурор опустился на диван.
— Любопытно...
Альбом был заполнен разнообразной информацией, касавшейся Джины Кэпвелл. Здесь были, в основном, газетные вырезки, сообщавшие о разнообразных этапах пути Джины Кэпвелл. Вот ее фотография в свадебном платье под руку с СиСи Кэпвеллом, вот она возле своей булочной. Газетные заголовки сообщали то о ее замужестве, то о ее разводе, а также о разнообразных скандалах, связанных с ее именем.
— Джина, Джина, — пробормотал Тиммонс, разглядывая альбом. — Интересно.
В альбоме также присутствовали заметки, сообщавшие о кое-каких событиях в жизни СиСи Кэпвелла, не связанных с Джиной.
Но пока окружной прокурор не обратил на это внимание. Сейчас его интересовало в первую очередь то, что связано с Джиной.
— Так зачем же она тебе понадобилась, Лили, а? — разговаривал сам с собой окружной прокурор. — Что ты там задумала против Джины? Интересно, интересно.

Круз вернулся домой, когда вечер окутал плотной пеленой Санта-Барбару. За время его отсутствия на работе скопилось столько дел, что их хватило бы Крузу еще на неделю.
Но он, ни на секунду не забывал о том, что дома его ждет не истеричная и вечно хныкающая Сантана, а милая, дорогая, любимая Иден.
Включив свет в прихожей, он едва удержался от удивленного восклицания. Но удивило его не то, что он увидел в прихожей, а гостиная. Там стоял уставленный разнообразными кушаньями и напитками стол, а рядом с ним — Иден, в великолепной белой кружевной накидке, сквозь которую, совершенно очевидно просматривались округлости тела. Свечи на столе свидетельствовали о том, что сегодня Круза ожидает необыкновенный ужин.
Безуспешно пряча радостную улыбку, Иден скользнула к Крузу и незаметным движением сунула ему что-то в рот. Он поначалу опешил.
— Это что такое?
— Нравится?
Она лукаво улыбалась.
— Ты сначала скажи, нравится?
— Угу, — пробормотал он, разжевывая сладкий плод. — Очень вкусно.
— Это виноград.
Торопливо прожевав, он поцеловал Иден в губы.
— Я ждал этого целый день.
Иден ответила ему столь же нежным и ласковым поцелуем.
— А здесь ждали тебя и удивлялись, почему ты задерживаешься.
— Как хорошо дома.
Круз вздохнул полной грудью и снова потянулся к губам Иден.
— Ну, хватит, хватит, — смеясь, она отстранила его. — Поначалу тебя ждет кое-что другое. Ведь ты пришел домой, а что ожидает в первую очередь увидеть дома любой мужчина?
Он сделал вид, что не понимает.
— Что?
— У меня для тебя кое-что есть, следуй за мной.
Она взяла его за руку и повела в гостиную, где зажженные свечи освещали богатый стол.
— Сначала мы сделаем вот что, — сказала Иден, останавливаясь перед столом и поворачиваясь к Крузу. — Снимай вот это.
Иден показала на пиджак, в который был облачен Круз, и он мгновенно повиновался. Круз остался в рубашке, поверх которой была одета наплечная кобура.
— Теперь это, — сказала Иден, — я очень люблю обезоруживать мужчин перед ужином. Так тебе должно быть удобней. А теперь садись.
Затем она усадила его на стул и, расправив белоснежную салфетку, положила ему на колени.
— Вот так.
— Ну, знаешь, — рассмеялся он, — у тебя очень неплохо получается. Наверное, ты брала уроки у своих официантов.
Ухаживая за ним, она сказала: — Все по высшим правилам. Ты в этом доме хозяин и одновременно самый желанный гость. Я должна делать все так, чтобы ты был доволен.
Круз хитро улыбнулся.
— Я могу предсказать, что будет дальше, — промолвил он, показывая пальцем на большой серебряный поднос, закрытый крышкой, который стоял перед ним на столе. Иден рассмеялась.
— Никакие пари не заключаются, ставок я не принимаю. Просто ты, наверняка, проиграешь.
— Почему это?
— Потому что ты даже представить себе не можешь, что тебя сейчас ожидает.
Она открыла крышку, и Круз восхищенно охнул.
— Ого, что это? Я умер и попал в Париж?
Она удовлетворенно поцеловала его в щеку.
— Что, нравится? Ты пришел с работы и тебя нужно покормить, — любовно сказала она.
— А что это такое?
Иден запечатала ему рот поцелуем.
— Не спрашивай, — сказала она после того, как вволю насладилась. — Раньше ты такого никогда не ел. Давай-ка я угощу тебя самым лучшим кусочком.
На подносе лежала горка ослепительно белого сочного мяса, окруженного всевозможными приправами и соусами. Оторвав маленький кусочек, Иден помакнула его в приправу и положила Крузу в рот, словно заботливая мама.
— Ну как? Нравится?
В ответ он застонал от наслаждения.
— Великолепно. Но у меня такое чувство, что я это уже когда-то пробовал. По-моему, это омар. Мы ведь его ели в прошлой раз?
Иден рассмеялась и отрицательно покачала головой.
— Нет, на сей раз ты ошибся. Это краб. Посмотри, здесь все, что ты любишь: вина, папайя, манго. Все, чего только пожелает твоя душа.
Круз почувствовал, как нежное сочное мясо просто тает на языке. Однако не это сейчас интересовало его больше всего.
— Погоди-ка, — с улыбкой сказал он. Она удивленно посмотрела на Круза.
— Что?
— Одну секунду... — пробормотал он, движением фокусника выдернув из-под посуды скатерть.
— Ты что делаешь? — изумилась она. Он загадочно улыбнулся.
— Единственное, чего желает моя душа — это ты, Иден, и она не хочет ждать.
С этими словами он расстелил скатерть на полу, жестом приглашая Иден опуститься туда. Она наклонилась к его уху и прошептала: — Круз, а ты не забыл, что прошлый раз мы были на столе?
Он торжествующе выпятил грудь.
— Прошлый раз мы были дилетантами, а сегодня мы профессионалы...
С этими словами он нежно обнял ее, и они опустились на пол. Очевидным преимуществом кружевной накидки перед другими видами нижнего белья было то, что от нее без труда можно было избавиться. Одним движением руки Иден сдернула с себя тонкое белоснежное одеяние, и Крузу ничего не оставалось, как поскорее избавиться от джинсов и рубашки. Они с такой торопливой жадностью набросились друг на друга, как будто расставались на несколько месяцев. А, между прочим, со времени их последней близости прошло не более чем несколько часов, поскольку утром, перед уходом на работу, ни Круз, ни Иден не могли отказать себе в удовольствии снова насладиться друг другом. У стороннего наблюдателя, которому пришлось бы ознакомиться с распорядком жизни Круза и Иден за последние несколько дней, могло сложиться впечатление, что они занимаются прохождением интенсивного курса сексуальной подготовки. Они пробовали все, везде и в любое время. И их можно было понять.
Круз и Иден так давно мечтали о том времени, когда, наконец, снова будут вместе, что было бы неудивительно, если бы они не занимались этим несколько недель подряд без отдыха, с перерывами лишь на сон и пищу. Они чувствовали себя, как юные влюбленные, у которых еще все впереди, и которые в то же время бояться упустить даже секунду, не насладившись ею сполна. Физическая близость была для них сейчас наиболее полным выражением того ощущения, того безмерного и безумного счастья, которое они испытывали.
Долго таившаяся под спудом любовь вспыхнула в эти дни с таким жаром и с такой нежностью, что временами они даже забывали о том, какое сейчас время дня или ночи, это не имело никакого значения. Важно было только то, что они рядом и что они будут находиться рядом отныне всегда. Мелкие препятствия были не в счет, все это было преодолимо. Главное, что Круз уже все решил, а Иден готова была ждать его столько, сколько нужно.

Брик задерживался в казино, и его жена Эмми, уложив сына Джонни в постель, сидела в гостиной в ожидании мужа. Вечер был тихий и спокойный, но на душе у Эмми было тяжело. Утреннее происшествие никак не давало о себе забыть. Эмми, как всякая заботливая мать, очень боялась за своего ребенка. А если такие выходки со стороны безумных поклонников Лили Лайт будут продолжаться, ей останется только молить бога, чтобы ничего не случилось. К тому же, Эмми и сама боялась. Неизвестно, на что они еще способны.
Беспокойные мысли одолевали ее, когда внезапно за дверью в прихожую раздался какой-то подозрительный шум. Эмми увидела мелькнувшую за окном в двери тень и испуганно вскочила с дивана.
— Брик?
Эмми услышала, как поворачивается дверная ручка, и почувствовала, что ноги ее холодеют. Никто не отзывался, а если это не Брик, то... Она торопливо метнулась к настольной лампе, освещавшей гостиную, и выключила се на всякий случай. Прижавшись к стене, она почувствовала, как ноги ее начинают дрожать.
С наружной стороны двери по-прежнему дергали ручку. У Брика был свой ключ, и он должен был без труда открыть. Уверившись в том, что ее ожидает худшее, Эмми уже готова была закричать, когда дверь, наконец, распахнулась, и на пороге показался ее муж. Пошарив рукой по стене в прихожей, он включил свет.
— Боже мой, это ты, — радостно крикнула Эмми и бросилась ему на шею.
Он рассмеялся.
— Извини, я тебя, наверное, напугал. Просто в темноте никак не мог попасть ключом в замочную скважину.
Эмми, смахнув слезинку со щеки, объяснила: — Я увидела чью-то тень за дверью, и этот шум напугал меня.
Брик обнял и расцеловал жену.
— Малыш, так нельзя, — принялся он успокаивать ее. — Если они увидят, что их боятся, они не отстанут.
Несмотря на то, что Брик был уже дома, Эмми не скрывала своего испуга.
— Но я боюсь.
Он снова обнял ее за плечи.
— Послушай меня, тебя никто не обидит. Ты слышишь меня? Это говорю тебе я, твой муж, Брик. А ведь ты знаешь, что я всегда говорю только правду.
Она кивнула.
— Да. Извини, я сама не знала, что я такая трусиха. Наверное, это из-за Джонни.
Брик ободряюще улыбнулся.
— Нет, ты самая храбрая из всех.
— Поедем куда-нибудь, — неожиданно предложила она, — например, на Гавайи. Там я научусь быть храброй. Когда мы вернемся, я всем покажу, какая я смелая.
Брик с нежностью погладил ее по волосам.
— Боже мой, да чего же я люблю тебя. Иди ко мне.
Он снова прижал Эмми к себе и зарылся лицом в ее теплые, пахнущие молоком и еще чем-то неуловимо детским волосы.
— Извини, — прошептала она.
— Не волнуйся, — успокоил он ее, — через неделю-другую это должно прекратиться. Лили Лайт уберется из нашего города, и все будет спокойно, хорошо? Главное сейчас, набраться терпения. У нас все будет нормально. Главное, хорошенько присматривать за Джонни. Ведь у нас такой милый, очаровательный сын, правда? Она стояла, положив ему голову на плечо.
— Брик, как ты думаешь, они больше не будут запугивать нас?
— Я постараюсь сделать все для того, чтобы этого больше никогда не случилось. К сожалению, полиция не особенно может нам помочь. А потому мне приходится рассчитывать только на самого себя. Но я сделаю так, чтобы никто больше не покушался на наш дом. Ты можешь ничего не бояться.
— Я боюсь не только за себя, но и за Джонни.
— Я тоже думаю о мальчике. Все будет хорошо, все будет хорошо... С этой работы я не уйду, как бы ни хотела этого Лили Лайт или кто-нибудь еще. Я знаю, что могу принести пользу на этом месте и хочу сделать все от меня зависящее, чтобы поставить на ноги падающий бизнес. СиСи верит в меня, и я верю в собственные силы. Мы найдем способ, как справиться с этими фанатиками. Главное сейчас — терпение.

Кортни даже не заметила, как уснула на плече у Перла. Когда она открыла глаза, он по-прежнему сидел, прислонившись к стене, и внимательно вслушивался. Кортни протерла кулаком глаза и, расправив плечи, спросила: — Который час? Сколько мы уже здесь находимся?
Перл вдруг приложил палец к губам.
— Тс, тише.
Она удивленно осмотрелась по сторонам. Кроме пробивавшихся из-за неплотно закрытой двери наверху лучей света, ничто не нарушало мрак и покой, царивший в подвале.
— А что случилось? — прошептала она. — По-моему, я ничего не слышу.
Перл немного помолчал, затем сказал: — Я тоже ничего не слышу. Наверное, наверху уже никого нет. Побудь здесь, я сейчас поднимусь наверх и все проверю. Я скоро вернусь.
Он вскочил и быстрым шагом — настолько быстрым, насколько позволяла темнота — направился к лестнице, которая вела наверх. Кортни неуютно поежилась и отошла от холодной стены. Перл, действительно, очень скоро вернулся.
— Все ушли, — без особой радости сообщил он. — Мы можем начинать.
Кортни испуганно оглянулась.
— Ты собираешься?..
— Да, — кивнул он. — Я думаю, что нужно разобрать эту стену и посмотреть, что за ней. Так, где-то здесь я заметил выключатель.
Он пошарил рукой по стене и включил тусклую лампочку, висевшую под потолком. Долгожданный свет наконец-то, изгнал мрачную тьму подвала.
— Ну что ж, наверное, пора приступать, — вздохнув, сказал Перл.
— Ну что, можно начинать, — сказал он. — Надо разобрать эту стену.
Он взял кувалду в руки и нерешительно остановился.
— Может быть, не надо? — робко сказала Кортни. — Может быть, нам лучше позвать полицию, пусть они взломают стену? Это слишком тяжело для тебя.
Он медленно покачал головой: — Нет, я должен сделать все сам. Я должен узнать, не зря же я прошел через все это. Мне нужно увидеть все своими глазами. Кортни, ты можешь уйти.
— Нет, — тихо произнесла она, — я останусь. Я хочу помочь тебе.
Перл взмахнул кувалдой и ударил по кирпичам. Осколки брызнули в разные стороны, стена понемногу начала рушиться.

— Я хочу поговорить с доктором Роулингсом, — говорил в трубку Пол Уитни, который находился в баре ресторана «Ориент-Экспресс». — Я жду уже пять минут. Что значит «не может»? Послушайте, леди, это звонят из полиции, это полиция. Он мне нужен. Алло! Алло!
На другом конце провода положили трубку. Пол в растерянности посмотрел на телефонный аппарат и пробормотал: — Ничего не понимаю. Куда он подевался?
За столиком в этом же ресторане продолжали свою беседу Джина и Лили.
— Я считаю, что каждый имеет право жить так, как хочет, — сказала Джина, теряя терпение — нравоучительный тон Лили Лайт уже раздражал ее.
— Все это, конечно, так, — возразила проповедница, — но только в одном случае — если поступки человека не мешают жить другим людям. Человек должен всегда помнить о том, что рядом с ним находятся те, кто привык жить по общечеловеческим законам. Джина, я знаю, что вы пытались сделать с СиСи Кэпвеллом. Это ужасно. Счастье, что ваша попытка не удалась.
Джина нахмурилась: — Чего вы от меня хотите?
Лили доверительно наклонилась к ней через стол: — Я же сказала, мне хочется изменить вашу жизнь.
В зал ресторана «Ориент-Экспресс» решительно вошел окружной прокурор и, заметив за дальним столиком Джину Кэпвелл и Лили Лайт, направился к ним. В руке он держал альбом с вырезками, который нашел в домике для гостей.
Остановившись возле столика, он без особых церемоний швырнул альбом на стол и возмущенно сказал: — Мисс Лайт, как вы это объясните?
Она растерянно подняла голову: — Где вы это взяли?
Тиммонс стал, опершись на стул Джины: — Вы проявляете большой интерес к жизни этой женщины. Может быть, вы пишете о ней книгу? — с издевкой сказал он. — Здесь столько подробностей, что хватило бы на целое исследование.
Подозрительно посмотрев на проповедницу, Джина выхватила альбом у нее из-под носа и стала лихорадочно листать страницы, заполненные газетными вырезками.
— Вы рылись в моих вещах? — возмущенно воскликнула Лили. — Вы не лучше преступника.
Тиммонс надменно усмехнулся: — Ну, что вы! Много лучше. Я — окружной прокурор, и я думаю, что вы не станете подавать жалобу на то, что я ворвался в ваше жилище, иначе ваше пребывание здесь сильно осложнится. — Он победоносно улыбнулся. — Так что это такое и что все это значит?
Джина с потрясенным видом разглядывала собственные фотографии и газетные статьи, посвященные ее амурным и прочим похождениям: — Для чего вам это все понадобилось? Вы что, решили, завести на меня тайное досье?
Лили спокойно встала из-за стола: — Это не тайна, мне дал это Мейсон. Я прочитала и поняла, как вам необходима моя помощь.
Джина захлопнула альбом: — Да вы же просто мошенница! — гневно воскликнула она. — Вы что-то задумали! У вас заговор против меня! Мало того, что вы пытаетесь учить меня жизни, так еще и интригуете против меня.
Она возмущенно вскочила, но Лили, как, ни в чем не бывало, пожала плечами: — Мне жаль вас обоих, мистер Тиммонс и мисс Кэпвелл. Я знаю, что вы из себя представляете, какие вы на самом деле. Я говорила с Сантаной, и я ей верю.
Окружного прокурора охватил едва ли не истеричный смех: — Поздравляю! — издевательски заявил он. — Вы — единственная в Санта-Барбаре, кто верит ей. Она же наркоманка. Я вообще не понимаю, как можно слушать этот бред. К тому же, Сантана никогда не отличалась правдивостью, она всегда предпочитала говорить то, что ей было выгодно в данный момент. А то, что вы ей верите, говорит либо о вашей безграничной наивности, либо о каком-то тайном расчете. Сантана, насколько я помню, лгала всегда и везде.
Лили усмехнулась: — Нет, вы манипулировали ею. Причем делали это, весьма умело. Однако вы не предвидели одного важного обстоятельства.
Джина бросила на нее подозрительный взгляд: — О чем это вы?
Лили победоносно выпрямилась: — Вы не учли в своих расчетах одной крупной величины, вы не знали, что я появлюсь в этом городе. Люди могут не верить Сантане или Крузу Кастилио, но они обязательно поверят Лили Лайт. Если я публично приму ее сторону, то вам будет, о чем поволноваться.
Джина снисходительно улыбнулась: — Зачем вам волноваться о ней? Ведь Сантана не даст вам того, чего вы хотите. Она небогата, и никакой пользы забота о ней вам не принесет.
— Я знаю, — спокойно возразила Лили. — Я еще не решила, как буду действовать, а пока примите мой совет — перестаньте угрожать мне и Сантане, иначе вы потеряете все.
С этими словами она забрала со стола свою сумочку и альбом с вырезками и, оставив Тиммонса и Джину в напряженном молчании, покинула зал ресторана «Ориент-Экспресс».
Джина попыталась скрыть свою растерянность, набросившись на окружного прокурора: — У тебя такой вид, Кейт, как будто ты веришь этой авантюристке. Похоже, ты так и собираешься сидеть, сложа руки, — с наигранным спокойствием произнесла она. — Думаю, что тебе нужно немедленно что-то предпринять, иначе она действительно так развернется в этом городе, что нам здесь не останется места.
Тиммонс молча, отвернулся. Он плотно сжал губы, и, казалось, вовсе не хотел говорить на эту неприятную тему: — Ладно, Джина, — наконец сказал он, — мне нужно срочно позвонить. Ты пока посиди здесь, выпей чего-нибудь. Я думаю, что тебе тоже нужно успокоиться — Лили Лайт обладает удивительным даром заводить людей.
Джина презрительно фыркнула: — По-моему, ты испугался. Ладно, звони, похоже, от тебя сейчас все равно никакого проку.
Она снова опустилась на стул и, подозвав официанта, заказала «Шардонне».
Тиммонс направился к стойке бара и попросил телефон. Набрав номер, он дождался, пока на другом конце провода снимут трубку, а затем сказал: — Это я, Кейт. Слушай, попридержи пока дело по обвинению Сантаны Кастилио. Что? У меня не достаточно доказательств. Да, до завтра. Что? Да, я буду завтра утром. И не надо нервничать, мы во всем спокойно разберемся. Все, пока.
Он раздраженно бросил трубку на рычаг и опустил голову: — Черт побери.
Джина, которая из-за своего столика прекрасно слышала, о чем разговаривал Тиммонс со своим помощником, вскочила со стула и, опираясь на палку, приковыляла к стойке бара: — Что ты тут нес? — возмущенно воскликнула она. — Что все это значит?
Он нервно отмахнулся: — Не лезь не в свое дело.
— Как это «не в свое дело»? — взвизгнула Джина, привлекая внимание окружающих.
Тиммонс так выразительно поморщился, что Джина перешла на более спокойный тон: — Что значит «не достаточно доказательств»?
Разумеется, Тиммонс струсил, но, пытаясь хоть как-то сохранить лицо в глазах Джины, он принялся не слишком вразумительно объяснять: — Ты понимаешь, мисс Лайт говорила очень серьезно. Она предупредила нас, чтобы мы не угрожали Сантане, это не просто так. Она, между прочим, становится телезвездой и может создавать общественное мнение, а это для нас весьма и весьма небезопасно. Представь себе, что может случиться, если она вздумает натравить на нас тысячи своих безумных поклонников! Нас же разорвут на части! Мы должны вести себя осмотрительно. Лили Лайт — это реальная сила, с которой необходимо считаться.
Джина изумленно покачала головой: — Я не могу в это поверить. Похоже, что ты перепугался до смерти, и даешь ей победить себя.
Тиммонс сделал обиженное лицо: — Я уступаю давлению обстоятельств. Это говорит не о трусости, а о благоразумии. Какой смысл в том, чтобы бороться с помощью индейского лука и стрел против танков? Если общественное мнение будет на стороне Лили Лайт, то мы не должны подставлять свою голову под эту гильотину.
Джина даже опешила от такого неожиданного заявления окружного прокурора: — Но это же глупо! — снова воскликнула она, спустя несколько мгновений. — Ты ведь прекрасно знаешь, что она шарлатанка, ты прекрасно знаешь, что такие люди только дурачат легковерных простаков. А то, что ты называешь общественным мнением, не более чем массовый предрассудок. Лили Лайт просто манипулирует сознанием людей!
Тиммонс криво улыбнулся: — Да, она — не столп добродетели. Когда-нибудь мы сможем ее дискредитировать, ей будут верить не больше, чем Сантане.
Без особой любезности он прижал Джину к стойке и положил руку ей на талию.
— Что это ты задумал? — подозрительно поинтересовалась Джина.
Он рассмеялся: — Ты можешь считать, что я не прав, — он внимательно осмотрел ее с ног до головы.
— Как нога? — ехидно поинтересовался Тиммонс.
Возмущенная его столь бесцеремонным поведением на виду у множества посетителей ресторана Джина попыталась вывернуться из его настойчивых объятий, однако безрезультатно.
— Ну, так что с твоей ногой? — продолжал допытываться он.
— Лучше, намного лучше, — отрывисто бросила Джина. — А почему это тебя вдруг так заинтересовало?
— Вот и хорошо, — не ответив на ее вопрос, сказал он.
— Но я еще не закончила насчет Лили Лайт.
Он лукаво улыбнулся: — Все, закончила, я больше не намерен разговаривать о ней. Меня сейчас интересуешь только ты. Быстрее поехали отсюда.
— Куда?
— Ко мне. Я больше не могу ждать. Странно, с покалеченной ногой ты интересуешь меня даже больше, чем прежде.
Джина удовлетворенно рассмеялась: — Ах, вот оно в чем дело! Я ведь тебе уже говорила, Кейт, что ты любишь беспомощных женщин, в тебе есть что-то садистское.
— А, по-моему, тебе это как раз и нравится, — возразил он, — так что хватит сопротивляться, поехали.

Сполна насладившись друг другом, Круз и Иден лежали на полу, в изнеможении раскинув руки.
— Ну, что ж, — наконец сказала она, — пойду, приведу все в порядок.
Он лениво повернул голову: — Нет-нет, не надо, пусть все остается так, завтра утром уберешь.
Она положила голову ему на плечо: — Хорошо, не буду. Круз, когда же мы поженимся? Я так хочу, чтобы у нас было много малышей.
Круз улыбнулся, но как-то грустно: — Ты так хочешь?
— Да.
— Я тоже мечтаю о детях, — сказал он, — но надо немного подождать.
— Почему?
Круз ответил не сразу, словно раздумывая над ее вопросом: — Знаешь, я все время был занят, но теперь хочу по-другому тратить время.
Иден ласково гладила его по волосам: — Я знаю, почему ты увиливаешь, — мягко сказала она, — но я не отдам тебя никаким стюардессам, можешь не надеяться. Теперь ты принадлежишь только мне, только я вправе распоряжаться тобой.
Круз поцеловал ее руку: — Об этом можешь не беспокоиться, — улыбнулся он.
Она многозначительно сдвинула брови: — Я должна обо всем заботиться, на мне теперь лежит большая ответственность. Скоро мы станем семейной парой, и я с удовольствием взвалю на себя этот груз.
— Это тяжелая ноша, дорогая, — возразил Кастилио. — Ты сможешь нести ее в одиночку? Думаю, что тебе без моей помощи не обойтись.
Она вдохновенно рассмеялась: — Круз, давай решим, когда мы это сделаем. Ну, не точное число, конечно, хотя бы примерно.
Круз снова умолк.
— Дорогая, мне кажется, что это все-таки преждевременно, — после несколько затянувшейся паузы произнес он. — Чтобы получить развод, в Калифорнии нужно, как минимум, полгода. У Сантаны сейчас такое время... Я должен подумать об этом.
В глазах Иден появилась грусть: — А о чем тут думать? — упавшим голосом сказала она. — По-моему, мы уже все решили.
Круз сжал губы, казалось, он больше не хотел об этом говорить. Но слишком затянувшееся молчание было не в его пользу.
— Ну... Не знаю, вообще-то, меня очень волнует Брэндон. Как быть с ним? Мальчик столько пережил, и мне не хочется оставлять его одного.
Он медленно повернулся к Иден и успокаивающе сказал: — Я действительно очень хочу иметь свою семью.
У меня уже, вообще, такое ощущение, словно мы женаты.
— У меня тоже, — шепнула она. — И я очень хочу иметь детей.
Круз кивнул: — Нам стоит только поставить это на конвейер. Она с облегчением улыбнулась: — Прекрасно. Значит, я превращусь в фабрику? Они одновременно рассмеялись.
— Ну, хорошо, мастер, — с легким вызовом промолвила Иден, — тогда ваша рабочая смена начинается.
С этими словами она забралась на него верхом и стала покрывать поцелуями его лицо, шею, плечи...

Кирпичная кладка в церковном подвале, хотя и с трудом, начала рушиться.
— Перл, может быть, мне помочь? — робко предложила Кортни, увидев, как он вытирает вспотевший лоб и снимает с себя пиджак.
Но Перл отрицательно покачал головой: — Нет, я сам, дорогая.
— Ты, наверное, уже устал. Эту стену не так-то легко разрушить.
Перл попытался просунуть голову в образовавшийся проем, однако у него мало что из этого получилось — дыра была еще слишком мала, чтобы можно было разглядеть, что скрывается за стеной. Расчистив ногами пол от обломков кирпичей, он снова поднял кувалду: — Уже скоро, дорогая, не беспокойся, осталось совсем немного. Если мой брат там, то мы его вот-вот найдем.
— А, может быть, и присоединитесь к нему.
Услышав за спиной знакомый елейный голос, Перл и Кортни резко обернулись — по лестнице, ведущей в подвал, спускался доктор Роллингс. В руке он держал пистолет, направленный на Перла.
— Извините, что помешал вам, — с издевательской улыбкой добавил он, — но, похоже, мистер Брэдфорд, ваши поиски окончены.

Серия 530 конец

Под дулом направленного на него пистолета Перл крушил кувалдой стену. Его майка покрылась огромными мокрыми пятнами, и он то и дело останавливался, чтобы вытереть катившийся со лба пот. Спустя несколько минут Перл окончательно устал и, тяжело дыша, опустил инструмент.
— Да, да, отдохните, мистер Брэдфорд, — снисходительно сказал Роллингс, — а то я смотрю, у вас резко замедлилась работа.
Отверстие в стене, диаметром примерно в метр, пока не позволяло, как следует разглядеть, что находится за ней. Перл сейчас испытывал очень большие неудобства в работе кувалдой, потому что ему приходилось спускаться все ниже и ниже, а этому мешала длинная деревянная ручка.
Пока он набирался сил, Роллингс присел на большой деревянный сундук и с издевательской улыбкой произнес: — Это ваша подружка Эллис сказала мне, куда вы направились. Она совершенно не умеет хранить секреты. В этом Эллис ничуть не отличается от другого вашего приятеля, Оуэна Мура.
Перл смерил его гневным взглядом.
— Что вы сделали с Эллис? Где она?
Роллингс рассмеялся.
— Не отвлекайтесь, мистер Брэдфорд. Вас не должна занимать Эллис. Покончив с вами, я вернусь назад в свою клинику, и жизнь в ней потечет прежним чередом. Если бы не ваше появление, я бы продолжал спокойно работать, лечить больных, ставить опыты. Однако вам очень хотелось лишить меня этой возможности. Ну что ж, теперь я возвращаюсь к прежней жизни. К счастью, вас в ней больше не будет. И очень скоро.
Очевидно, Роллингс точно рассчитывал на воздействие своих слов на Перла, потому что тот в ярости отшвырнул молоток в сторону и, выставив вперед грудь, пошел на Роллингса.
— И не надейтесь, я не стану подчиняться вам! — выкрикнул он. — Тем более, не стану готовить себе могилу.
Роллингс вскочил со своего импровизированного кресла и, дрожащими руками вытянув пистолет в сторону Перла, взвел курок.
— Поднимите, мистер Брэдфорд, — металлическим голосом сказал он, — и продолжайте работать.
Перл в отчаянии взмахнул руками.
— Ну, давай, стреляй, убийца! Я не боюсь тебя!
Роллингс осторожно отступил назад и, схватив Кортни за руку, притянул к себе. Направив пистолет в висок девушке, он взвизгнул:— Первой я убью не вас, а ее, мистер Брэдфорд, и я сделаю это немедленно, если вы не поднимете молоток и не продолжите работу.
Лицо девушки покрылось бледными пятнами, на лбу выступила испарина.
— Пожалуйста, Перл, — дрожащим голосом взмолилась она, — делай то, что он говорит. Я прошу тебя.
Ее испуг был таким неподдельным, что Перл, плотно сжав губы, отступил назад, поднял с пола кувалду и принялся крушить стену, засыпая пол обломками кирпича. Однако Кортни была не такой простушкой, как могло показаться на первый взгляд. Поняв, что без ее помощи Перлу не обойтись, она попыталась отвлечь внимание Роллингса.
— Я знаю, что гибель неизбежна, — плачущим голосом протянула она, — но я так боюсь умирать.
Роллингс цинично рассмеялся.
— Не бойся, дорогая, смерть — неотъемлемая часть жизни. Я обещаю, что тебе не будет больно. Как врач, я обязан облегчать людям страдания, помогать им. В свое время я помог Брайану Брэдфорду осознать себя как личность, но вместо благодарности он стал угрожать мне разоблачением. Я предостерегал его, долго объяснял, что последует за его угрозами, но все было напрасно, — в приступе внезапно нахлынувшего красноречия поведал он, — как и в вашем случае. Если бы вы не были так упорны в своем стремлении разворошить прошлое...
Упоенный словоблудием, Роллингс ослабил внимание, и его рука с пистолетом стала понемногу опускаться вниз. А вот Кортни, для которой это было вопросом жизни или смерти, мгновенно сообразила, что можно сделать. Закатив глаза и подогнув колени, она стала шататься из стороны в сторону, хватая ртом воздух.
— Доктор Роллингс, здесь очень душно, мне нечем дышать, — вскрикнула она. — Так кружится голова. О, боже!
Она резко ударила его по руке и выбила пистолет.
Отшвырнув в сторону кувалду, Перл бросился к упавшему на пол оружию. Роллингс сделал то же самое. Они катались по полу, пытаясь отбросить друг друга от пистолета, а Кортни, в ужасе закрыв глаза, прижалась к стене. Спустя несколько секунд раздался отчаянный крик Перла и грохот выстрела.

— Погоди, я немного устала, — тихо промолвила Жозефина Тиммонс, обессиленно откидываясь на подушку.
— Да, да, конечно, — торопливо сказал Кейт, — отдохни. Тебе нужно беречь силы, они еще пригодятся.
Пока она отдыхала, закрыв глаза, Тиммонс прошелся по палате и остановился рядом со столиком неподалеку от изголовья. Рядом с пузырьками и упаковками лекарств стояла небольшая фотография в металлической рамке. На ней была изображена молодая красивая девушка в купальном костюме.
Кейт поднял снимок и внимательно посмотрел на него. Вместе с фотографией на столике возвышался небольшой позолоченный кубок с фигурой пловца.
— Ты помнишь Кэтти? — неожиданно отозвалась бабушка.
Кейт горько покачал головой.
— Как я могу забыть о ней? — с сожалением сказал он. — Даже здесь все напоминает мне о Кэтти.
Жозефина, сделав усилие над собой, улыбнулась.
— Кэтти жива в моем сердце, она была такой веселой. Я люблю вспоминать ее.
Тиммонс шумно вздохнул.
— А думаешь, я — нет?
— Ты помнишь только ее смерть, — с легким укором сказала Жозефина. — Кейт...
Она вдруг нервно взмахнула рукой.
— Она была отличной пловчихой! — воскликнул он. — Разве она могла утонуть? Да я никогда в жизни не поверю в такое, пусть меня в этом старается убедить кто угодно. Это не был несчастный случай.
— Я, как и ты, не знаю ответа на этот вопрос, — тихо выговорила Жозефина Тиммонс — Но ты не имеешь право мстить человеку, вина которого не доказана.
Тиммонс присел рядом с ней на постель и, отвернувшись, с глухим раздражением произнес: — О чем ты?
Она грустно улыбнулась.
— Ты думаешь, я не знаю? Я до последнего времени читала газеты, смотрела телевизор и не разучилась соображать. Ты преследуешь Круза Кастилио, мне не нравится это.
Она на мгновение умолкла и закрыла глаза. Затем, собравшись с силами, продолжила: — Кейт я боюсь за тебя.
Он сидел, низко опустив голову и вертел в руках снимок в металлической рамке.
— Почему?
— Потому что нельзя вечно жить прошлым, — она едва не расплакалась. — Ты обкрадываешь себя. Устрой, наконец, свою личную жизнь, найди девушку, женись, заведи семью, детей.
Тиммонс, украдкой смахнув выступившую на глазах слезу, нашел в себе силы пошутить: — Хорошо, займусь этим сегодня же.
Она улыбнулась.
— Вот именно. Я была бы счастлива, если бы рядом с тобой была любящая жена.
Тиммонс в таком смущении заулыбался, что любой, кто знал его только по работе, никогда в жизни не поверил бы, что перед ним сидит строгий, желчный, едкий окружной прокурор. Сейчас это был просто лукавый мальчишка, которого уличили в тайной страсти к варенью.
— У тебя кто-то есть? Да? Кто-то есть, я вижу, Кейт, — хитро сказала Жозефина.
Поначалу он отбивался, но потом капитулировал.
— Нету, нету. Да ладно, что это я, есть, конечно. Быстро же ты догадалась, — рассмеялся он, поднимаясь с кровати. — Мы с ней очень подходим друг другу.
Похоже, бабушка Жозефина коснулась той темы, которая ее по-настоящему интересовала.
— Почему же ты нас не познакомишь? — оживленно спросила она.
Кейт смущенно пожал плечами.
— Бабушка, но ведь ты болеешь.
— Да я уже почти на ногах, — улыбалась она. — Так ты не обманываешь меня? Вы собираетесь пожениться?
Тиммонс неопределенно покачал головой и развел руками.
— Возможно, возможно.
— Пригласи ее. Ты приведешь ее ко мне? — настаивала Жозефина.
Тиммонс уклончиво отвернулся.
— Ну, она сейчас очень занята, — пробормотал он.
— Попроси ее, и она зайдет. Вы придете завтра? — с надеждой спросила Жозефина.
Тиммонс кисло улыбнулся.
— Ну, бабушка...
— Что, бабушка? — с напускной строгостью спросила она. — Ты же видишь, я тебя умоляю.
Тиммонс, невпопад рассмеялся.
— Я не могу тебе этого обещать.
— Можешь, — настаивала Жозефина. — Ну, сделай это ради меня. И кое-что еще...
— Что, показать тебе правнука? — пошутил Тиммонс.
Она устало помолчала.
— Я не требую невозможного, — наконец произнесла Жозефина, — принеси мне ту вещь, которую ты забрал.
Он мгновенно посерьезнел.
— Нет, не могу.
Она с сожалением покачала головой.
— Не возражай, принеси. Она еще у тебя?
Тиммонс низко опустил голову.
— Да, — едва слышно произнес он.
— Ну, тогда принеси.
Тяжело вздохнув, окружной прокурор полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда маленький бумажный сверток.
— Она должна быть здесь, — сказала Жозефина. — Я хочу ее видеть.
Тиммонс развернул бумажку и положил на ладонь большую серебряную сережку с большим темно-зеленым камнем.
— Но это же единственная улика, — с горечью сказал он.
Она махнула рукой.
— Никакая это не улика. Серьга не может быть уликой.
— Но ее нашли возле тела Кэтти в тот самый роковой день пять лет назад. Помнишь об этом, бабушка? Если эта сережка не останется у меня, то я не смогу привлечь виновных в гибели моей сестры к ответственности. У меня нет больше никаких доказательств.
Жозефина в изнеможении застонала.
— О боже, Кейт, ну почему ты так упрям? Сколько раз я тебя просила, забудь о прошлом, иначе, оно еще не раз напомнит о себе. Ты знаешь, у англичан есть такая поговорка: не стреляй в свое прошлое из пистолета, чтобы будущее не выстрелило в тебя из пушки. Побольше думай о настоящем. Дай мне эту серьгу.
Она протянула руку. Кейт, немного подумав, положил сережку ей на ладонь и зажал пальцы Жозефины.
— Спасибо, — с благодарностью сказала она. — Ты не представляешь, как я счастлива, что увижу завтра свою внучку.
Она осеклась и поправилась: — То есть, свою и твою невестку. Я надеюсь, что женитьба заставит тебя выкинуть из головы... — она многозначительно посмотрела на сережку, — все твои планы мести.
Тиммонс долго молчал, а затем наклонился к бабушке и нежно поцеловал ее в лоб.
— Ради тебя, — сказал он, — я готов на все. Но ты должна пообещать мне, что постараешься сейчас хоть не надолго уснуть, хорошо?
Она улыбнулась.
— Да со мной все нормально. Уже ничего не болит. Я только немного устала, и мне не мешает отдохнуть.
Кейт заботливо поправил одеяло, взбил подушку под головой Жозефины и, нагнувшись к ее руке, поцеловал ладонь. Она ласково потрепала его по щеке и закрыла глаза. Тиммонс медленно выпрямился, выключил настольную лампу и зашагал к двери.
— Как ее зовут? — неожиданно спросила Жозефина.
Тиммонс остановился у порога.
— Кого? — оглянувшись, с недоумением спросил он. Бабушка лежала, раскрыв глаза.
— Ну как же, Кейт, я имею в виду ту женщину, на которой ты собрался жениться.
Тиммонс на мгновение задумался, а затем неохотно сказал: — Джина... Джина ДеМотт.
Он намеренно назвал девичью фамилию Джины, чтобы не смущать бабушку громкой фамилией Кэпвеллов. Жозефина с блаженным видом закрыла глаза и прошептала: — Джина, Джина. Я буду любить ее.
Кейт обреченно покачал головой и направился к выходу.

Круз вернулся домой поздно вечером, когда Иден уже спала. Стараясь не разбудить ее, он вошел в прихожую и, повесив пиджак на деревянный крючок, прошел в гостиную. Осторожно ступая по доскам пола, Круз подошел к окну, и, открыв ставни, стал смотреть на ночной океан. Легкий шум прибоя успокаивал и навевал романтическое настроение, однако сейчас Крузу было не до романтики.
Звонок в дверь прервал его тягостное размышление. С сожалением вздохнув, Круз направился открывать. На пороге, что было совершенной нелепостью, стояла Джина Кэпвелл.
— Что тебе нужно? — без особого гостеприимства заявил Круз.
— Я хочу поговорить с тобой, - торопливо воскликнула Джина, как будто боялась, что ее выгонят прежде, чем она успеет сказать хоть слово. — Клянусь, ты об этом не пожалеешь, это очень важно.
Кастилио многозначительно посмотрел на часы и неохотно отступил в сторону, пропуская Джину в дом.
— Ладно, заходи. Только давай покороче, уже поздно.
Джина никак не могла удержаться от приятной возможности съязвить: — В последнее время ты что-то рано ложишься, — заикнулась, было, она, но увидев блеснувшие тусклым огнем глаза Круза, мгновенно осеклась и умолкла. Опираясь на палку, она вошла в дом и остановилась в прихожей. — Я слышала, что Сантану, скорее всего, не будут судить.
Кастилио недоверчиво посмотрел на Джину.
— Что? Сантану не будут судить? Где ты такое услышала?
Стараясь выглядеть как можно более убедительней. Джина серьезно кивнула.
— Да, так сказал Кейт, Кейт Тиммонс.
Кастилио едва заметно усмехнулся.
— Представляю себе, как ты расстроена, — иронически прокомментировал он. — Ты приложила массу усилий, чтобы Сантану упрятали в тюрьму.
Джина сделала обиженное лицо.
— Я хотела только одного — вернуть себе опекунство над Брэндоном.
Круз решительно взмахнул рукой.
— Не беспокойся о Брэндоне, я о нем сам позабочусь. Что тебе нужно? Выкладывай и побыстрее убирайся отсюда. Мне неприятно видеть твое лицо в такое время. Боюсь, что оно будет сниться мне до утра.
Джина с некоторым смущением опустила глаза.
— Я думала, что... Если бы я получила информацию, которая могла повлиять...
— Подожди, подожди, — перебил ее Кастилио, — ты что, видишь, во мне сообщника? Хочешь со мной договориться? Что ты вообразила? Ты думаешь, я теперь не стану выяснять, как ты приучила ее к наркотикам?
— Нет, нет, — торопливо воскликнула она, — я вовсе не этого хочу.
Конечно, Джина хотела именно этого. Она пришла в дом Кастилио в надежде выгодно обменять только что полученную из первых рук информацию на что-нибудь полезное для себя. Но Круз был не из той породы людей, которые способны не компромиссы со своим врагом.
— Ну, вот и хорошо, — обвиняюще ткнув пальцем в Джину, заявил он. — Потому что, если бы ты, хоть заикнулась об этом, я просто открутил бы тебе башку.
Круз не выбирал выражений, со всей откровенностью демонстрируя Джине свое настроение и чувство. Его решительность была так очевидна, что Джина в смятении переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать. Все ее аргументы были исчерпаны и, кроме своего довольно скудного товара, ей больше нечего было предложить.
К тому же, по настроению Круза можно было вполне догадаться, что в следующую минуту он просто вышвырнет Джину из дома. Ситуацию разрядила лишь негромкая трель телефонного звонка. Круз поднял трубку аппарата, стоявшего в прихожей: — Да.
Он выслушал сообщение и хмуро спросил: — Ну, так что, это серьезно? Хорошо, соедини меня напрямую. Запомни раз и навсегда, я ни в чем не буду обвинять Сантану. Ах, вот как? Ну, хорошо, сейчас приеду.
Джина, с напряженным вниманием слушавшая этот разговор, попыталась о чем-то заикнуться, но Круз не дал ей даже рта раскрыть.
— Вы с Кейтом окажетесь за решеткой, — с холодной уверенностью сказал он, накидывая на плечи пиджак. Ведь вы неразлучная пара. Может быть, совместная прогулка по местам, не столь отдаленным, укрепит ваш союз.
Кастилио оделся и, распахнув дверь, показал Джине на выход.
— Давай, мотай отсюда, — не слишком вежливо сказал он. — Мне пора ехать.
Джина в немой растерянности оглядывалась по сторонам.
— Ну, погоди, погоди, — после некоторого замешательства воскликнула она. — Ты же мне не дал и рта раскрыть. По-моему, ты так и не понял, зачем я пришла.
Он смерил ее пронзительным взглядом.
— Я все прекрасно понял. И то, что ты не сказала ни слова, меня вполне устраивает. Я даже знать не хочу, зачем ты приходила. Давай, топай.
С видом невинно оскорбленной добродетели Джина задрала вверх нос и, опираясь на палку, поковыляла на крыльцо.

Во время схватки на полу церковного подвала первым до пистолета дотянулся доктор Роллингс, однако Перл успел перехватить направленное на него оружие, и вылетевшая из ствола пуля с визгом ударилась в кирпичную стену. Выстрел был таким оглушительным, что Кортни на минуту оглохла.
Открыв глаза, она увидела, что схватка закончилась. Перл, тяжело дыша, поднялся с пола с пистолетом в руке, а доктор Роллингс с тихим хныканьем отползал к полуразрушенной кирпичной стене.
— Ну, как вам нравится такой оборот? — мстительно спросил Перл. — Вы ощущаете себя сверхчеловеком?
Губы на побелевшем лице Роллингса дрожали, и весь он трясся, как осиновый лист на ветру.
— Прошу вас... — бормотал он, закрываясь дрожащими руками от направленного на него пистолета. — Пощадите меня, пощадите.
Перл едва сдерживался от охватившего его желания немедленно нажать на курок.
— О чем вы просите? — зло сказал он. — Вы столько лет издевались над людьми в своей клинике.
— Клянусь вам, я никому не желал зла, — канючил Роллингс. — Я пытался лечить своих больных, они любили меня...
Перл усмехнулся.
— Вы признавали только один, самый радикальный способ лечения — избавить человека от всяческих мук, связанных с жизнью, лишив его самой жизни. Вы за это поплатитесь.
В голосе его таилась такая угроза, что Кортни, испытавшая по отношению к скулящему, ноющему существу в углу подвала, чувство, близкое к жалости, попросила Перла: — Не надо, ты же видишь, на что он теперь похож.
Перл мрачно покачал головой.
— Не прерывай меня.
Он решительно шагнул навстречу Роулингсу, который весь съежился и, закрывшись руками, как будто это могло ему помочь, отползал в угол.
— Что, что вы собираетесь делать? — заныл он. — Не надо, пощадите меня, проявите милосердие.
— Я собираюсь закончить дело, начатое моим братом Брайаном, — с холодной решимостью сказал Перл. — Я собираюсь разоблачить ваше преступление, но сначала мы покончим со всеми нашими делами здесь. Вы разберете кирпичную кладку и достанете оттуда тело моего брата. Вы сделаете это сейчас, немедленно. Быстро вставайте.
Обрадовавшись, что его не похоронят в том же самом кирпичном саркофаге, где был погребен Брайан, Роллингс радостно замахал руками.
— Да, да, конечно, я все сделаю.
Поскольку его энтузиазм никто из присутствующих не разделял, улыбка быстро исчезла с лица Роллингса. Он выглядел столь жалким и отвратительным, что Кортни, еще несколько мгновений назад испытывавшая к нему жалость, с презрением отвернулась.
— Посмотри, как он трясется за свою жизнь. Конечно, его следовало бы просто убить, — гневно воскликнула она. — Только вообрази, Перл, как он обращался с Брайаном, и какую ужасную смерть для него придумал.
Перл тяжело вздохнул.
— Ладно, так называемый доктор, беритесь за дело и побыстрее.
Роллингс на четвереньках, словно черепаха, стал ползти к лежавшей в углу подвала кувалде.
— Ну, живо, — рявкнул Перл.
Роллингс стал активно двигать конечностями и в мгновение ока оказался рядом с инструментом на длинной ручке. Однако Перл, следовавший за Роулингсом с пистолетом в руке, неожиданно отшвырнул кувалду ногой.
— Нет, — мстительно сказал он.
— Что вы делаете? — растерянно пролепетал Роллингс, поднимая на Перла испуганный взгляд. — Вы же сказали, что я должен разбирать кладку, или... или я ослышался?
Перл мрачно усмехнулся.
— Нет, вы не ослышались. Именно это вы и будете сейчас делать. Но только голыми руками. Представьте себя замурованным за этой стеной, как Брайан, и попробуйте выбраться наружу. Вам еще никогда не приходилось выбираться из могилы?
Весь, трясясь от страха, Роллингс поднялся с пола и скрюченными от ужаса пальцами стал выковыривать кирпичи из застывшего раствора. Он делал это так медленно, что Перл спустя несколько минут потерял терпение и бешено заорал: — А ну поторапливайся!
С побелевшим от испуга лицом Роллингс обернулся.
— Я не могу быстрее, — едва слышно выговорил он, — мне не хватает сил.
Перл схватил его за плечи и отшвырнул в сторону.
— Тогда подвинься! — с грубоватой простотой воскликнул он. — Я сам закончу.
Пистолет Перл передал Кортни.
— Держи, дорогая, и внимательно следи за этим негодяем, он не должен сбежать. Держи его на мушке, стреляй, если он попытается напасть на тебя или меня.
Она зажала оружие в руке и сделала шаг назад, давая Роулингсу подняться с пола.
— Но Перл...
— Не беспокойся ни о чем и не сомневайся в том, что ты делаешь, — ответил он, поднимая с пола кувалду. — Я думаю, сейчас он будет вести себя смирно, как овца. А если начнет трепыхаться, то получит пулю в лоб. А ты, — он повернулся к Роулингсу и голосом судьи, выносящего обвинительный приговор, сказал, — сядь здесь, сядь, чтобы я видел тебя, и не дергайся, а не то Кортни разнесет тебе башку.
Роллингс под бдительным присмотром Кортни уселся на запыленный деревянный ящик и стал затравленно озираться по сторонам.
— Что вы сделаете со мной, когда обнаружите тело Брайана? — жалобно протянул он.
Перл, который уже занес, было для удара кувалду, на мгновение остановился.
— Что мы сделаем с тобой, это не твое дело. Я и сам пока этого не знаю.
Перл успел нанести буквально несколько ударов по стене, когда наверху в церкви раздался какой-то шум, и дверь в подвал распахнулась.
— Перл, ты здесь? — крикнул кто-то.
Кортни от радости едва не захлопала в ладоши.
— Это полиция! Ты слышишь, Перл? Мы спасены!
Он упрямо помотал головой.
— Нет, я все равно должен разрушить эту кладку сам.
Он раз за разом опускал тяжелый молот на полуразрушенную стену.

Тэд ведет эфир в трансляционной, а Хейли сидит за столом в соседней комнате и, занося последние новости в формуляр, время от времени, поглядывает на дверь, за которой находился ее бывший парень.
Внезапно на радиостанции, подобно урагану появляется Джина. Не смотря на то, что она опирается на костыль, ее возбуждение было настолько очевидно, что Хейли показалось, будто ее тетке совершенно не нужно это приспособление для инвалидов.
Хейли интересуется у Джины, что ей нужно от племянницы в столь поздний час. Джина отвечает, что искренне желает, чтобы Тэд вернулся к девушке, и она знает, что для этого нужно сделать. Хейли лениво интересуется подробностями плана тетки. Джина говорит, что Хейли должна сказать Тэду, что они с теткой разругались. Эта новость позволит Тэду переосмыслить отношения с Хейли, и он вернется к ней. Девушка отвечает, что это самая худшая из идей тети. Джина говорит, что готова сама сделать всю грязную работу. Она решительно ковыляет к двери трансляционной, а Хейли бросается было за ней, но не успевает остановить Джину, и та появляется перед Тэдом во всей красе.
Джина умышлено оставляет за собой дверь приоткрытой для того, чтобы Хейли имела возможность услышать все, о чем она будет говорить с парнем. Хейли приближается к створке, и превращается в слух.
Джина говорит Тэду, что Кэпвеллы здорово постарались для того, чтобы разлучить ее с последней родственницей, и, соответственно преуспели в этом. Хейли поругалась с ней, и теперь Джина не может найти общий язык со своей племянницей. Она говорит Тэду, что теперь он может повторить попытку воссоединения с Хейли, поскольку девушка наотрез отказалась от общения с Джиной. После этого Джина выходит из трансляционной, оставив парня в одиночестве для того, чтобы он подумал над ее словами.
Выйдя в соседнюю комнату, и закрыв за собой дверь, Джина интересуется у Хейли, слышала ли она ее разговор с Тэдом. Хейли отвечает утвердительно на ее вопрос, но говорит, что это, ни чего не решает. Джина советует ей воспользоваться этой возможностью и покидает радиостанцию.
Хейли спешит в комнату, где находится Тэд, и приносит ему свои извинения за Джину. Она признается, что ее слова были ложью. Тэд отвечает, что понял это. Хейли интересуется, по какой причине он сделал такой вывод. Тэд говорит, что ни на секунду не сомневается, что Хейли ни когда не оставит свою родственницу в одиночестве. Он говорит о том, что очень сильно хотел, вернуть вчера Хейли, но гордость помешала ему. Он просит у Хейли реванша, и предлагает ей встретиться сегодня. Хейли отвечает, что еще не готова к такому стремительному развитию событий, и покидает трансляционную, плотно закрыв за собой дверь.

Удобно расположившись на диване с сигаретой в руке и поставив перед собой банку пива. Лили открыла альбом, нашпигованный вырезками и прочей разнообразной информацией, касающейся Джины Кэпвелл, в девичестве ДеМотт. Положив ноги на столик. Лили неторопливо отхлебывала пиво и перелистывала страницы альбома. Ее взгляд задержался на свадебной фотографии, сопровождавшей газетное сообщение под заголовком «СиСи Кэпвелл женится на Джине ДеМотт».
Лили едва заметно улыбнулась.
— Ну, ну, Джина, — в пол голоса произнесла она. — А что же дальше?
Словно пытаясь найти подтверждение своих слов, она пролистала альбом до той страницы, где была наклеена очередная газетная вырезка, теперь уже под прямо противоположным заголовком «СиСи Кэпвелл разводится с Джиной ДеМотт». Как ни странно, обе статьи были сопровождены одним и тем же снимком. Лили улыбнулась и продолжила свое ознакомление с запечатленными на камнях истории, то бишь на газетных полосах, страницы истории Джины Кэпвелл. Особенно ее интересовали сообщения о разнообразных скандалах, так или иначе связанных с именем Джины, но не обошла она своим вниманием и коммерческую информацию. В альбоме были собраны кое-какие любопытные данные, касающиеся хлебобулочного производства, организованного на деньги, которые Джине в свое время ссудил Лайонел Локридж. В общем, Джину трудно было назвать образцовым бизнесменом, который горел бы на работе, озабоченный проблемами извлечения прибыли и расширением производства. Нет, Джина была совершенно другой. Разумеется, ей были нужны деньги, но деньги другие. Никогда в своей жизни Джина не любила и не хотела работать. Даже не будучи близко знакомым с ней, об этой стороне ее натуры было не трудно догадаться.
Лили перелистывала страницы альбома одну за другой, то посмеиваясь над рекламой печенья от миссис Кэпвелл, то внимательно вчитываясь в подробности событий, которые привели к разрыву между СиСи и Джиной. Клубы голубого дыма медленно поднимались под своды лепного потолка.
Лили так увлеклась изучением подробностей биографии Джины Кэпвелл, что даже не услышала раздавшихся на улице шагов. Когда в дом вошел Брик Уоллес, она успела только захлопнуть альбом и положить сигарету в пепельницу.
— Что вы тут делаете? — возмущенно вскочила Лили с дивана. — Сейчас, между прочим, не время для приема гостей.
Брик посмотрел на часы и согласно кивнул.
— Да, пожалуй. Но я вспомнил о вашем приглашении, которое вы сделали мне сегодня вечером. На собрание в отель «Кэпвелл» мне не хватило духу поехать, а вот сюда... Дверь оказалась открытой. Вам следует быть поосторожней. Лили.
Она еще ничего не успела ответить, как Брик показал рукой на пепельницу с дымящимся окурком и две банки пива, стоявшие на столе.
— О, что я вижу? — с налетом легкого удивления сказал он. — Мисс Лайт тоже не чужды некоторые человеческие слабости? Интересно, что сказали бы вам ваши поклонники, увидев это? Те, кто так сильно верит в вас, удивились бы, увидев это.
Она поначалу смутилась, но затем, гордо вскинув голову, заявила: — Я не собираюсь оправдываться, мистер Уоллес.
Брик спокойно пожал плечами.
— Да мне это и ни к чему. Не такая уж это и редкость — человек, говорящий одно, а делающий другое.
Лили нервно усмехнулась.
— Я не объявляла себя святой. Мне совершенно не за чем оправдываться перед вами. Я поступаю так, как считаю нужным.
Брик прошелся по комнате.
— Отлично. У женщины должны быть маленькие слабости, — иронически прокомментировал он.
Лили оскорбленно отвернулась.
— Ну ладно, — хмуро ответила она, — что вы хотите выяснить? Что вам нужно?
Брик немного помолчал.
— Если привычка к алкоголю и табаку ваши единственные пороки, то у меня есть предложение, деловое, разумеется, — наконец сказал он.
Она тут же обернулась.
— Интересно, я вас слушаю.
Брик подошел к ней и, неотрывно глядя в глаза, сказал: — Я предлагаю сотрудничество, ведь мы очень похожие люди.
— В чем же?
Брик взял со стола пустую банку из-под пива и задумчиво повертел ее в руке.
— По-моему, сходство наше очевидно, я кручусь, пытаясь заработать деньги любым способом и, насколько мне известно, вы занимаетесь тем же, — медленно произнес он.
— Что вы предлагаете?
— Я предлагаю объединить наши усилия, мы будем отличными партнерами.
— А почему вы считаете, что мы сможем работать вместе? — не слишком доверчивым тоном спросила Лили.
Брик неопределенно помахал рукой.
— Ну, мне подсказывает интуиция. Вы тоже упорно отстаиваете свои принципы, в то же время, не забывая о личной выгоде. Об этом мне говорит шестое чувство.
Она улыбнулась.
— У меня оно тоже есть. А вот завтра мы увидим, у кого оно сильнее.
— А что будет завтра?
— Радиополемика по вопросу казино. Думаю, что у нас получится весьма любопытный разговор. Ведь, насколько я поняла, вы приняли мое предложение обменяться мнениями по этому поводу.
Брик ненадолго задумался.
— Давайте лучше отменим эту встречу на радиостанции, — предложил он. — Мне кажется, что можно обойтись и без этого.
Она удовлетворенно улыбнулась.
— А у меня есть другое предложение. Думаю, что эта идея понравится вам больше.
Он с любопытством посмотрел на нее.
— Интересно, что же вы предлагаете? Не задумываясь, она тут же выпалила: — Я предлагаю вам согласиться с моей точкой зрения в эфире — это оживит сонное существование вашего города.
Брик не скрывал своего удивления.
— Да, — протянул он, — любопытно вы мыслите. Разумеется, это оживит существование Санта-Барбары.
Качая головой, он снова сделал несколько шагов по комнате.
— А что, мистер Кэпвелл еще не лишил вас приюта? — с некоторым налетом сарказма промолвил Брик. — Насколько я помню, он собирался отказать вам в жилище.
Лили не ответила на этот вопрос
— Да, ты не так прост, Брик, — попыталась она установить тон встречи старых однокашников. — Я могу задать тебе один вопрос?
Он пожал плечами.
— Пожалуйста.
Лили смотрела на него с игривой улыбкой.
— Ты не так-то и прост, Брик. Твоя внешность обманчива. Кажется, ты вовсе не домосед. Думаю, что тебя тяготят семейные узы, ведь вокруг столько интересного. Ты ищешь новизны, правда?
Она остановилась перед ним, проведя языком по губам так, как это делают героини эротических фильмов, когда стараются соблазнить молодых привлекательных героев.
— Держу пари, что и ты ищешь того же, — несколько неопределенно ответил Брик.
Для нее не осталось незамеченным то, что он постарался уклониться от прямого ответа, и Лили решила перейти в лобовую атаку.
— Ты любишь секс? — напрямую спросила она.
— А ты? — мгновенно парировал Брик.
При этом на его лице не дрогнул ни один мускул. Лили улыбалась ему, как опытная обольстительница.
— Иногда. Мне не чуждо ничто человеческое.
Брик внимательным взглядом ощупывал ее фигуру, словно представив Лили без одежды.
— Я в этом уверен, — с холодным спокойствием произнес он.
— Да, — улыбнулась она. — Я женщина, обычная женщина.
Она положила руку на плечо Брика и погладила его, и ее ладонь стала медленно перемещаться к его шее. С таким же спокойствием, как и до этого, Брик снял с себя ее руку и, не выпуская из своей ладони, опустил вниз.
— В чем дело? — тут же обеспокоенно спросила она. По лицу ее пробежал легкий испуг. Брик мягко улыбнулся.
— Мы нашли общий язык. Может быть, мне стоит рассказать о твоей пылкости остальным?
Не дожидаясь ее ответа, он отпустил руку Лили и, аккуратно поправив на шее галстук, направился к выходу.
— Пока, — произнес он, задержавшись на мгновение у порога, — встретимся утром, на радиостанции, Лили.
На ее лице появилось выражение глубокой обиды, губы задрожали, а из глаз покатились слезы. Стараясь сдерживаться, она трясущейся рукой достала из пачки сигарету и, чиркнув зажигалкой, глубоко затянулась.

После визита к бабушке Жозефине Кейт Тиммонс чувствовал себя совершенно разбитым. Вернувшись домой, он едва нашел в себе силы сбросить пиджак, ослабил, туго стягивающий воротничок рубашки, галстук и, как был, в ботинках, растянулся на диване в гостиной. Кот, за вечер соскучившийся по хозяину, тут же прыгнул ему на грудь.
— Ну что, дружок? — с непривычной нежностью произнес Тиммонс, поглаживая своего приятеля по загривку. — У тебя тоже что-то не так?
Кот в ответ лишь мурлыкал и выгибал спину.
— Ладно, ладно, вижу, что ты скучал без меня. Я тоже рад тебя видеть, дружок.
Тиммонс понемногу начал приходить в себя. «Все-таки общение с животными успокаивает», — подумал он.
— Пожалуй, я дам тебе молока.
В этот момент раздался звонок в дверь. Тиммонс неохотно встал с дивана, посадил кота на журнальный столик и, кряхтя, потащился к двери.
— Кого там принесло в такое время? — недовольно пробурчал он.
Распахнув дверь, он не без удивления увидел перед собой Круза Кастилио, своего извечного врага. Не проявляя ни малейшего гостеприимства, Тиммонс тут же попытался избавиться от непрошенного посетителя.
— Уходи, — хмуро сказал он, захлопывая дверь. Однако Круз без особых церемоний оттолкнул его в сторону и прошел в квартиру.
— Только после того, как мы поговорим.
Они остановились в прихожей. Тиммонс отвернулся.
— Интересно, о чем мы можем разговаривать? — глухо произнес он. — Если ты пришел ко мне, чтобы обсудить служебные дела, то можешь зайти завтра утром в мой кабинет.
— Я не хочу откладывать.
По лицу Круза было видно, что он сильно нервничает.
— Ко мне приходила Джина. Она очень хочет со мной договориться. Знаешь, о чем я подумал?
Тиммонс равнодушно пожал плечами.
— Нет.
Круз мрачно усмехнулся.
— А вот мне показалось, что она не против снабдить меня информацией о твоих делишках.
Тиммонс резко обернулся.
— Это всего лишь предположение. Ты можешь думать о чем угодно, даже о жизни на Марсе. Твои домыслы меня мало интересуют.
Круз нервно взмахнул рукой.
— Не перебивай меня.
Тиммонс отмахнулся.
— Я не желаю тебя слушать. Пришлешь мне повестку, когда найдешь доказательства или улики, и не смей больше сюда приходить. Никогда.
Проигнорировав эти слова окружного прокурора, Круз сухо спросил: — Почему ты решил снять обвинение с Сантаны?
Тиммонс нервно усмехнулся.
— Ты должен быть благодарен, что я помог твоей жене. Все остальное не должно тебя волновать.
— Меня интересуют мотивы. Я знаю, что ты не способен на благородные поступки, Кейт. Мне кажется, что ты понял, что ничего не сможешь доказать, но возможны и другие причины.
Тиммонс подошел к бару, достал оттуда опорожненную на половину бутылку виски и налил себе в бокал. Слушая обвинявшие его слова Кастилио, он маленькими глотками отпивал из бокала крепкий напиток.
— О чем это ты?
Круз не сводил с него пристального взгляда.
— Ты боишься, Кейт. Полиция начала потихоньку подбираться к тебе. Я думаю, что Джина скоро станет моим союзником, во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление.
Тиммонс зло сощурился.
— Советую тебе не слишком полагаться на свои впечатления. Джина относится к тебе с такой же любовью, как и к твоей супруге. Убирайся отсюда.
Круз дышал так тяжело, будто в доме Тиммонса не хватало кислорода.
— Скоро я посажу тебя, — враждебно сказал он. — Очень скоро, я уверен в этом.
Глаза Тиммонса стали наливаться кровью.
— Убирайся отсюда, — повторил он с глухой угрозой.
После дуэли взглядов Круз, наконец, повернулся и зашагал к двери. Окружной прокурор при этом демонстративно отвернулся. Когда шаги Кастилио еще не стихли на лестнице, Тиммонс разъяренно швырнул бокал с недопитым виски в дверь, салютуя уходу Круза звоном разбитого стекла.

Пока полицейские надевали наручники на доктора Роллингса, Перл с фонариком в руке заглядывал за полуразрушенную стену.
— Здесь его нет, — обескуражено произнес он.
У Роллингса глаза поползли на лоб.
— Этого не может быть, — потрясенно произнес он. — Этого не может быть. Я сам закладывал эту стену. Это невозможно. Брайан должен быть там.
— Пусто, здесь ничего нет, — отозвался из-за стены Перл. — Совершеннейшая пустота, и никаких следов.
Кортни стояла рядом с ним, пытаясь заглянуть за кирпичные развалины.
— Да, но, Перл...
— Кортни! — возбужденно воскликнул Перл. — Ты понимаешь, что это означает?
Она радостно улыбнулась.
— Да. Наверное, Брайан жив?
— Да, — подхватил Перл, — жив. Ты считаешь, что он жив?
Он стал обрадованно трясти девушку за плечи, крича, как ненормальный: — Он жив, жив! Поверить не могу, он жив! Кортни, ударь меня, чтобы я не сошел с ума. Я не мог на это и надеяться.
В истерике расхохотавшись, он закрыл лицо руками и, выпрямившись, откинул голову назад.
— Не может быть, — то и дело повторял Роллингс. — Это невозможно.
Чтобы еще раз убедиться в том, что они не ошиблись, Кортни взяла у Перла фонарик и еще раз посветила на обломки кирпичной стены.
— Смотри, что это?
Она вдруг нагнулась и вытащила из-под кусков битого кирпича кусок сыромятной кожи с застежкой. Сырость сделала свое дело, и застежка была уже почти насквозь проржавевшей.
— Что это такое? — спросила Кортни.
— Где? Покажи, — взвился Перл.
Он повертел найденный в развалинах предмет перед глазами и вдруг обрадованно воскликнул:— Это же собачий ошейник!
Она тут же подтвердила: — Да, это ошейник.
Доктор в истерике рассмеялся.
— Чертов пес.
— Какой пес? — тут же метнулся к нему Перл.
— Он жил у нас в институте, — запинаясь, объяснил Роллингс, — очевидно, он забрался в подвал и откопал Брайана, пока стена была еще сырая. Как же его звали? Я сейчас, наверное, и не вспомню. У него была какая-то странная кличка из рыцарских романов.
Роллингс умолк и, покорно подчинившись жесту полицейского, который указал ему на выход, поплелся к лестнице.
— Кортни, ты не представляешь, как я счастлив! — воскликнул Перл, заключая девушку в свои объятия. — Ты понимаешь, что это означает для меня? Если Брайан жив, то я должен обязательно найти его.
— А ты веришь в то, что он смог благополучно выбраться отсюда? — спросила она.
— Верю, — сквозь слезы сказал Перл. — Огромная тяжесть свалилась у меня с сердца. Теперь я знаю, что мои поиски были ненапрасными, и я доведу это дело до конца, мы обязательно встретимся.

Этот небольшой домик на усаженной невысокими деревьями улице, ничем не отличался от сотен и тысяч других таких же домов. Такие же дощатые стены, такое же невысокое крыльцо, дверь с отверстием внизу для собаки, закрытые жалюзи окна.
Худой изможденный мужчина с длинными, давно не стриженными волосами и густой щетиной на лице лежал, прикрывшись одеялом на большой кровати в скромно обставленной комнате. Видавшая виды мебель, не слишком ухоженные стены говорили о том, что в этом доме давно не знали достатка.
Забавный лохматый пес нырнул в дверь, неся в зубах свернутую в трубку газету. Остановившись рядом с постелью, он встал на задние лапы и положил газету рядом с хозяином.
Мужчина открыл глаза и, подняв руку, слабо потрепал собаку по загривку. После этого он приподнялся на локти и взял со стоявшего рядом с изголовьем кровати столика пузырек с таблетками. Его слабый голос прозвучал в вечерней тишине еле слышно.
— Персиваль, ложись рядом...

Продолжение 531 серии

Жозефина Тиммонс лежала на постели в своей комнате, теребя в руке большую серебряную сережку с зеленым камнем.
— Значит ты Джина? Кейт никому тебя раньше не показывал, — с улыбкой сказала она, разглядывая «невесту» внука.
Отставив в сторону палку, Джина присела рядом со старушкой и широко улыбаясь, ответила: — Это моя вина. Видите ли, со дня нашей встречи я и владела всем его временем и все, кажется, мало вижу его.
Кейт присел рядом с ней, и Джина ласково потрепала его по щеке, демонстрируя теплые чувства.
С лица Тиммонса также не сходила широченная улыбка. Он был доволен, что бабушка, возможно, в последний раз имеет возможность насладиться таким зрелищем — ее внук наконец-то обзавелся невестой, как все нормальные люди.
— Я так рада, — тихо сказала Жозефина.
— Я очень хотела увидеться с вами, — оживленно продолжила Джина. — Он все время говорит о вас. Судя по его словам, вы самая лучшая бабушка на свете.
Жозефина Тиммонс удовлетворенно прикрыла глаза.
— Он... Он очень честолюбив.
— Да, — сказала Джина, — лучший окружной прокурор в Санта-Барбаре. Но это только начало. Он вам говорил, что мы думаем о том, чтобы пожениться?
Кейт отвернулся, чтобы бабушка не заметила, как по его лицу пробежала гримаса явного неудовольствия.
— Правда? — тихо спросила Жозефина.
— Я... Но пока что это лишь разговоры, — уклончиво ответил Кейт. — Мы еще пока ничего конкретного не решили.
Сияющая улыбка вновь озарила покрытое морщинами лицо Жозефины Тиммонс.
— Это прекрасно, у вас были бы очень красивые дети. У тебя такие милые глаза, Джина.
Она улыбнулась.
— Спасибо. Надеюсь, что у них будет подбородок Кейта. Он такой мужественный.
Бабушка немного помолчала.
— Да, Кейту всегда был нужен близкий человек, — задумчиво сказала она, — после смерти Кэтти. Джина, ты так ему подходишь. Он говорил тебе, что наша Кэтти участвовала в чемпионатах по плаванию?
Джина, которая впервые в жизни услышала о том, что у Кейта когда-то была сестра Кэтти и о том, что она принимала участие в чемпионатах по плаванию, сделала вид, что это давно известно ей.
— Да, конечно, — как ни в чем ни бывало, улыбнулась она.
Старушка подняла руку и показала на награды, украшавшие столик в дальнем углу ее комнаты.
— Видишь, это золотые и серебряные кубки, которые она получила за победы. Она выигрывала их каждый год.
Джима понимающе кивнула.
— Действительно, их так много.
— Ты должна посмотреть, — сказала Жозефина, — наши семейные фотографии. Там очень много интересного. Знаешь, каким смешным был Кейт в детстве? У него были такие большие круглые глаза, как будто он вечно удивлялся.
Тиммонс сделал обиженное лицо.
— Ну, бабушка, — с укоризной протянул он. — Я не хочу, чтобы Джина видела, каким глупым я тогда выглядел.
Старушка устало махнула рукой.
— Ну ладно, я потом все равно покажу ей. Я знаю, как ты к этому относишься. Джина, ты ведь еще придешь ко мне?
— Разумеется. Я обязательно буду навещать вас, и мы вместе посмотрим ваши семейные альбомы. Я всегда была такой любопытной.
Не скрывая своего удовольствия, Жозефина повернула голову к внуку.
— Джина так прелестна.
Тиммонс улыбнулся.
— Правда?
Жозефина вдруг умолкла и закрыла глаза.
— Бабушка, — обеспокоенно произнес Кейт, наклоняясь над ней. — Что с тобой? Бабуля, ты плохо себя чувствуешь?
Он взял ее руку в свою ладонь. Не открывая глаз, Жозефина тихо произнесла: — Джина, дорогая, будь так добра, оставь нас наедине с Кейтом, мне нужно еще кое о чем поговорить с ним.
Джина тут же поднялась с постели и оперлась на палку.
— Конечно, конечно, — понимающе сказала она. — Я очень рада была познакомиться с вами, миссис Тиммонс. Я очень надеюсь, что вы скоро поправитесь.
Ковыляя, она вышла из комнаты, даже не услышав, как старушка едва слышно прошептала: — Спасибо.
Оставшись наедине с бабушкой, Кейт обеспокоенно спросил: — Ты в порядке?
— Да, — не открывая глаз, ответила она.
— Принести что-нибудь?
Она едва заметно покачала головой.
— Нет, ничего.
Глаза ее снова раскрылись и, сделав над собой видимое усилие, Жозефина Тиммонс улыбнулась.
— Молодость, молодость, — негромко промолвила она. — Кейт, ты сделал мне прекрасный подарок. Я так рада за тебя, и пусть, что случилось с Кэтти, больше не отравляет твою жизнь.
Каждое слово давалось ей с таким трудом, что, произнеся эту фразу, она устало умолкла. Однако Кейт был непреклонен.
— Я не могу смириться с этим, бабушка.
Теряя последние силы, Жозефина сказала: — Это все-таки был несчастный случай. Несчастный случай, и ничего больше. Это было давно.
Тяжело дыша, Тиммонс опустил голову.
— Это не должно было случиться, — глухо произнес он. — Кэтти не могла утонуть.
— О, Кейт, — умоляюще сказала Жозефина, — учись прощать. Без этого тебе будет очень трудно жить.
— Я старался, — через силу произнес он.
— Милый, нужно постараться еще, — прошептала она едва слышно, - Иди сюда.
Она лежала с закрытыми глазами, и губы ее едва шевелились. Хотя Кейт пытался держать себя в руках, предательские слезы покатились по его щекам.
— Бабушка...
— Иди сюда, — шепнула она.
Он обнял ее за плечи, а затем, подняв голову, увидел, что она вновь на мгновение открыла глаза.
— Не беспокойся обо мне... Я не боюсь, моя совесть чиста, и сердце спокойно... Кейт...
Ее лицо озарила улыбка — последняя в ее жизни.
— Кейт, — затихающим голосом произнесла она, — Кейт...
Он совсем близко наклонился к ней: — Бабушка, что?
— Я буду скучать по тебе.
Ее губы уже дрожали в предсмертной агонии. В последний раз, взглянув на внука, она закрыла глаза, и голова ее бессильно склонилась на подушку. Рука, в которой она держала оставшуюся от Кэтти сережку с изумрудом, разжалась. Все еще не веря своим глазам, Кейт наклонился над бабушкой и осторожно потряс ее за плечо: — Бабуля, что ты? Что с тобой?
Но она была уже далеко.
Кейт обхватил ее бессильно обмякшее тело и принялся целовать холодеющие руки. Увидев упавшую на одеяло сережку, Кейт зажал ее в кулаке и прошептал: — Я отомщу за тебя, Кэтти. Я отомщу, чего бы это мне не стоило.

Чемоданам и баулам в машине Иден пришлось ждать еще очень долго, пока за ними не пришел Круз. Обвешавшись вещами, он вернулся назад в дом, где его встретила Иден.
— Не скажешь, что мы путешествуем налегке, правда? — иронически сказал он, втаскивая распухшие от вещей чемоданы в дом.
Иден широко улыбнулась.
— Я серьезно отношусь к своим обязательствам.
Круз швырнул чемоданы на пол.
— У тебя здесь барахла на всю жизнь.
— Поосторожнее, — с напускной строгостью прикрикнула она. — Раз уж ты взялся исполнять обязанности носильщика, то делай это профессионально.
Тяжело дыша, Круз вытер рукавом рубашки обильный пот, проступивший на лбу.
— Ну ладно, не будем сейчас касаться моих профессиональных способностей как носильщика, — рассмеялся он, — а лучше обсудим, где нам все это разместить. Чтобы разложить это, потребуется не меньше десяти шкафов.
Иден озабоченно огляделась по сторонам.
— Ну... — вздохнув, сказала она. — Придется сделать новые шкафы.
Круз озадаченно почесал затылок.
— И пристроить к дому новое крыло, — дополнил он, — только там мы сможем разложить три миллиона твоих вещей.
Она иронически пошевелила пальцами.
— Ну что ж, это тоже неплохо, будет, где побродить. Вообще я люблю, чтобы было много пространства и комфорта.
Круз решительно схватил ее за руку и притянул к себе.
— Может быть, распакуем вещи потом? — многозначительно произнес он.
— Чтобы без спешки? — улыбнулась Иден. — Но ведь мы этим только что занимались.
Крепко обнимая ее за талию, он ответил: — Это еще ничего не значит. Я уже успел соскучиться по тебе.
— Круз, ты ненасытен, — рассмеялась Иден. — Ты, действительно, хочешь превратить меня в конвейер по воспроизводству человеческого племени?
— Да, — рассмеялся он. — Но, честно говоря, пока мне больше нравится не результат, а процесс.
— Мне тоже нравится процесс, — едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, ответила она.
На несколько мгновений их губы слились в поцелуе, после чего Круз сказал: — Вообще-то я собирался пригласить тебя на завтрак.
Она укоризненно посмотрела на него.
— Не ври.
Она засмеялся.
— Нет, я, правда, голоден.
— Ах, вот в каком смысле, — прыснула она. — Ну, тогда я тоже изголодалась.
Он тут же подхватил ее на руки и понес на постель.
— Одного только не могу понять, — по дороге произнес он, — зачем мы так поспешно оделись?

Брик долго колебался, прежде чем принять решение — стоит ли отвечать на вызов Лили Лайт и вести разговор в прямом эфире по поводу конфликта, возникшего вокруг казино «У Ника». Эмми долго отговаривала его, однако одолеваемый и собственными сомнениями, Брик, наконец, решился. Перед тем, как отправиться на радиостанцию, Эмми и Брик навестили СиСи Кэпвелла.
Правда, дверь им открыл не он, а София.
— Доброе утро, Брик, рада тебя видеть. Здравствуй, Эмми, по-моему, мы очень давно не виделись.
— Здравствуй, мама, — сказал Брик, поцеловав ее в щеку. — С каждым днем ты выглядишь все лучше и лучше. По-моему, я не ошибусь, если скажу, что дела у тебя идут прекрасно.
— Да, — лучезарно улыбнулась София. — Но благодарить за это я должна СиСи.
Словно откликнувшись на упоминание о нем, СиСи появился в дверях гостиной.
— Брик, заходи. Мейсон сказал мне, что Лили Лайт предложила провести дискуссию в радиопередаче по поводу нашего казино. Что ты думаешь по этому поводу?
— Именно туда я и направляюсь, — ответил Уоллес. — Точнее, мы с Эмми еще заглянем в ресторан, позавтракаем, а затем, к одиннадцати я должен быть на радиостанции.
— А ты не думаешь, что это опасно? — с осторожностью спросил СиСи. — Все-таки эта Лили Лайт дамочка бойкая, и язык у нее подвешен ого-го как. Она наверняка начнет поливать тебя цитатами из библии, призывать к евангельскому смирению и прочей ерунде. Может быть, если ты не уверен в своих силах, тебе не стоит этого делать?
Брик отрицательно покачал головой.
— Нет, мистер Си, я знаю, на что она способна и уверен в своих силах. Меня никто не запугает, — решительно произнес он.
София с сомнением посмотрела на сына.
— Брик, ведь Лили Лайт профессионалка, она умеет выступать на публику. Посмотри, она находится в Санта-Барбаре всего лишь несколько дней, а на ее стороне едва ли не половина города. Она обязательно будет прибегать к нечистоплотным методам, обвиняя тебя во всех смертных грехах.
Брик пожал плечами.
— А в чем она меня может обвинить?
— В первую очередь, в личной корысти.
Эмми решила поддержать мужа.
— Брик знает, что бороться с ней будет нелегко, но, по-моему, он сможет достойно ответить ей.
— Тогда выбора у нас нет, — согласился СиСи. — Нужно принимать ее вызов.
— Я не могу отступить, — добавил Брик.
СиСи кивнул: — Хорошо, но бить нужно будет обеими руками. Не стесняясь в выборе средств, она ведь наверняка намеренно не станет стесняться.
София укоризненно посмотрела на СиСи.
— СиСи, ты сейчас насоветуешь ему такого, о чем он потом будет долго жалеть.
Кэпвелл усмехнулся: — Ну, если у Брика есть хотя бы половина твоей силы воли, София, то он хорошо будет сражаться.
Она польщенно улыбнулась и с благодарностью пожала ладонь мужа.
— Спасибо, я вижу, что ты обо мне высокого мнения.
— Иначе, я бы не женился на тебе ни в первый, ни во второй раз.

В трансляционной радиостанции «KUSB» в ожидании прямого эфира, Мейсон беседовал со своим младшим братом Тэдом.
- Похоже, что ты относишься к тому, что делает Лили, скептически? – поинтересовался Мейсон у Тэта
Тэд едва заметно усмехнулся.
— Ну, это даже мягко сказано. В общем, она не внушает мне доверия.
Мейсон удивленно поднял брови.
— Почему? Ведь она замечательная женщина.
Тэд покачал головой.
— Ну, это ты так думаешь. Честно говоря, я всегда опасаюсь людей, которые пытаются вызвать массовое преклонение перед собой. Я это не люблю и, честно говоря, удивляюсь, что тебе это нравится.
Мейсон развел руками.
— Ну, в этом нет ничего удивительного. Я просто пытаюсь убедить людей жить в мире и любви, — объяснил он.
Тэд на мгновение задумался.
— Знаешь, что меня отталкивает в таких людях, как Лили Лайт? У них на все есть готовые ответы.
Мейсон недоуменно пожал плечами.
— А что же в этом плохого?
Тэд немного замялся.
— Плохо то, что вокруг нас есть много неуверенных в себе людей, а такая категоричность в суждениях, которую проявляет Лили Лайт, может толкнуть их на радикальные поступки.
— Да, существует много неуверенных в себе людей, — согласился Мейсон, — людей, которым требуется помощь и наставление.
Тэд тяжело вздохнул: — Честно говоря, мне странно слышать такие речи от тебя.
— Почему? — удивился Мейсон.
— Потому что раньше ты имел привычку нападать на таких людей, вышучивать их, выставлять их дураками.
— Раньше, это когда? — спросил Мейсон.
— До смерти Мэри.
Мейсон пожал плечами.
— По-моему, она сейчас гордилась бы тем, что я делаю.
— Мне так не кажется, — возразил Тэд.
Мейсон нахмурился.
— Так говорить жестоко.
Тэд опустил голову.
— Да, наверное. Извини, Мейсон, я не хотел тебя обидеть.
— Сейчас ты не прав, Тэд. Мэри была бы довольна. Она бы этого хотела. Таким мне следовало быть.
Тэд доверительно положил руку ему на плечо.
— Мейсон, разумеется, ты имеешь право на то, чтобы вести себя тем или иным образом. Я не хочу лезть в твою жизнь и давать советы, но мне кажется, что тебе все-таки стоило бы прислушаться к собственному разуму, а не к велениям Лили Лайт.
— А я уже прислушался, — холодно возразил Мейсон. — Я слышу, что мое сердце бьется в унисон с сердцем Лили. Возможно, ты считаешь, будто я недостаточно критичен, однако это не так. Я вижу все, что происходит вокруг, и уверен в том, что никто кроме Лили не мог бы помочь мне встать на ноги. А теперь извини, Тэд, мне пора.
Мейсон развернулся, и покинув комнату, оставил Тэда в одиночестве.

Кейт Тиммонс вышел из спальни своей бабушки Жозефины с таким лицом, как будто из него откачали всю кровь. Джина со страхом смотрела на его мертвенно бледные щеки и полные слез глаза.
— Что случилось?
Кейт тяжело опустился на диван в гостиной и, обхватив голову руками, дрожащим голосом произнес: — Она умерла, умерла.
— Как?
Тиммонс сидел, отрешенно глядя куда-то невидящими глазами.
— Я должен был, должен был это предвидеть, — потрясенно говорил он. — Мне надо было приготовиться к этому. Я подумал, что если она увидит, что у меня все в порядке, ей станет лучше.
Джина осторожно опустилась на диван рядом с ним.
— Мне очень жаль, — тихо сказала она, сочувственно погладив Кейта по плечу. — Мне показалось, что твоя бабушка замечательная женщина. Добрая, смелая. Кейт медленно покачивался из стороны в сторону.
— Мне сказали, что она долго не протянет. Джина прости, что я втянул тебя во все это.
— Нет, — мягко возразила она, — ты сделал все, что мог. Никто не виноват в том, что так получилось. Наверное, возраст сделал свое.
Тиммонс вдруг поднял голову и неожиданно для Джины улыбнулся.
— Что? — непонимающе спросила она. — Почему ты улыбаешься?
— Ты была классной невестой, — немного успокоившись, сказал он.
В знак благодарности Кейт обнял Джину и поцеловал в щеку.
— Спасибо, — грустно улыбнулась она. — Я делала все, что могла.
Хотя обстановка не слишком располагала к расспросам, однако Джина не могла удержаться и не перевести разговор на ту тему, которая сейчас, действительно, по-настоящему интересовала ее.
— Послушай, Кейт, — осторожно сказала она, — твоя бабушка говорила что-то о Кэтти, твоей сестре. Что с ней случилось? Я даже не знала о том, что она у тебя была.
Возможно, в какой-нибудь другой момент окружной прокурор тут же заткнул Джине рот, однако сейчас он просто был не в силах отказать ей в этом.
— Да, у меня есть сестра, — сказал он, поднимаясь с дивана, а затем, словно, вспомнив, поправился, — то есть была. Она была чемпионкой по плаванию, но утонула.
Он подавленно умолк.
— Какой ужас, — с непритворным удивлением произнесла Джина. — А вы были дружны?
Тиммонс кивнул: — Да, дружны. Знаешь, она возлагала на меня большие надежды. В основном, я старался добиться успеха ради нее.
Он тяжело вздохнул и застонал: — О боже, как я ее любил. Она была... — он на мгновение задумался, — на свете другой такой женщины не было и не могло быть.
Джина печально наклонила голову.
— Очень жаль...
Тяжело дыша, он медленно ходил по комнате, а затем остановился возле старой, еще довоенной фотографии в большой рамке под стеклом, которая висела на стене.
— Бабушка, бабушка...
Джина решила, что пора вернуть разговор на тему сестры.
— Послушай, а что случилось с Кэтти? Это было в бассейне? — стараясь выглядеть не слишком назойливой, спросила она. — Я понимаю, Кейт, что тебе тяжело об этом говорить, но...
Он махнул рукой.
— Не важно. Она утонула в океане. Кэтти была бы сегодня жива, если бы не...
Он вдруг умолк, но Джина, безумно заинтригованная этим рассказом, тут же воскликнула: — Что? Был шторм?
Тиммонс медленно покачал головой.
— Нет, был мужчина.
Джина почувствовала, как у нее от возбуждения начинают дрожать коленки и мысленно поблагодарила себя за то, что вовремя уселась на диван.
— Мужчина? — переспросила она. — Кто?
Тиммонс стоял не оборачиваясь.
— Круз Кастилио, — едва слышно произнес он.
От изумления Джина едва не потеряла дар речи.
Несколько мгновений она сидела, хватая ртом воздух, словно выброшенная из воды рыба. Такого она не ожидала. Для человека, которого больше всего на этом свете интересовала информация, начало сегодняшнего дня было как никогда удачным. Она узнала о двух совершенно потрясающих фактах. Это обещало Джине весьма плодотворное будущее. Сейчас нужно только поподробнее узнать о том, что случилось тогда в океане. Придя, наконец, в себя. Джина неуверенно сказала: — Ты имеешь в виду, что она погибла по вине Круза?
Тиммонс обернулся.
— Я так считаю, — решительно произнес он, — я просто уверен в этом.
— Ну, так что же случилось? — нетерпеливо спросила Джина.
Однако здесь ее ожидало большое разочарование. Тиммонс не намеревался выдавать этого секрета.
— Тебе не обязательно знать об этом, — мрачно сказал он, — главное, что я знаю. Знаю...

Перед тем, как отправиться на радиостанцию для участия в дискуссии с Лили Лайт Брик Уоллес вместе с женой заехал в ресторан «Ориент-Экспресс» позавтракать. Сегодня утром официанты были как никогда вежливы и расторопны. Уже через несколько минут тарелки с хрустящими ломтиками картофеля и овощными салатами стояли на столе перед Бриком и Эмми. И, если Уоллес не мог пожаловаться на отсутствие аппетита, то его супруга, явно взволнованная предстоящим событием, не слишком охотно ковырялась вилкой в стоявшем перед ней блюде.
— А что, если Лили будет настаивать, а ты выйдешь из себя? — с некоторой тоской в голосе спросила она.
Видя невеселое настроение жены, Брик решил подбодрить ее: — Если я потеряю самообладание, то поступлю с ней как настоящий зверь.
Брик сделал такое изуверское лицо, что Эмми невольно рассмеялась.
— Ты сейчас похож на людоеда.
Кривляясь, он кивнул: — Вот именно, я разрежу ее на маленькие кусочки как сувениры для ее приверженцев. Потом возьму пальчики Лили...
После этого она уже не могла удержаться от смеха.
— Спасибо за то, что поднял мне настроение, — успокоившись, сказала она.
— Нет, тебе спасибо, — возразил Брик.
— За что?
— За улыбку.
Услышав веселый смех Эмми, доносившийся из-за соседнего столика, Круз Кастилио, который завтракал здесь же вместе с Иден, удивленно обернулся: — Черт, — с напускным неудовольствием сказал он, — а я-то думал, что одни мы с тобой счастливы.
Иден с прожорливостью саранчи поглощавшая лежавший перед ней на тарелке завтрак, сквозь плотно набитый рот проговорила: — Почему же ты отказываешь другим в праве на счастье?
— Да нет, — мягко улыбнулся Круз. — Просто я думаю, что такого счастья, которое испытываю сейчас я, не знает сейчас никто в этом городе. Я просто безумно люблю тебя.
Демонстрируя радостное удовлетворение от услышанных слов и съеденного завтрака, Иден весело сказала: — А вот я безумно хочу есть. У меня такое ощущение, будто я провела целую неделю на необитаемом острове, где в пищу можно было употреблять только пустые раковины. Я просто умираю с голода.
Круз с легким изумлением посмотрел на мгновенно опустевшую тарелку, стоявшую перед Иден.
— Что, ты до сих пор не насытилась? Может быть, нам стоит заказать по третьему разу? Твоему аппетиту сегодня можно позавидовать.
— А что, для тебя это проблема? — насмешливо спросила она.
Он отрицательно покачал головой.
— Ничуть, дорогая. Знаешь, к какому выводу я только что пришел?
— В связи с моим зверским аппетитом? — поинтересовалась Иден.
— Да. Прекрасно иметь в семье хороший ресторан.
Запивая завтрак апельсиновым соком, Иден как бы невзначай заметила: — Хорошо было бы и семью иметь.
Круз не продемонстрировал особой склонности разговаривать на эту тему.
— Это я уже слышал, — односложно ответил он, также поднимая высокий стакан.
— Нас воспитали как дегустаторов, — сказала Иден. — Пожалуй, я закажу третье блюдо.
— Боже мой, с кем я связался, — театрально ужаснулся Круз, — похоже, что отец подарил тебе этот ресторан по причине твоей безумной страсти к еде. Очевидно, по-другому он никак не мог тебя прокормить.
Круз и Иден сидели за дальним столиком в зале ресторана, а потому и не заметили, как в двери показались Кейт Тиммонс и Джина. Бывшая супруга СиСи Кэпвелла держала в одной руке палку, а в другой — какой-то большой предмет, завернутый в бумагу. Кейт остановился возле двери и, придержав Джину за руку, сказал: — Знаешь, ты могла бы оставить это в машине.
Джина улыбнулась.
— Нет, слишком дорогая вещь. Боюсь, что украдут. Для меня это будет большой потерей.
Тиммонс сделал кислое лицо.
— Ну, хорошо, ты хоть можешь сказать мне, что это? Я же вижу по твоему лицу, что ты ждешь, когда я спрошу — что это такое.
— Это подарок СиСи и Софии ко дню свадьбы, — торжествующе объявила она. — Я вручу его сегодня.
Тиммонс криво усмехнулся.
— Именно этому ты так радуешься?
Она кивнула: — Да.
— Не верю, — пробурчал окружной прокурор и вошел в зал.
Увидев, сидевших за дальним столиком Круза и Иден он остановился как вкопанный и неотрывным взглядом посмотрел на Кастилио. Джина с недоумением посмотрела вначале на Круза, а затем на Кейта. Быстро сообразив, в чем дело, она издевательски спросила: — Надеюсь, ты сейчас не станешь устраивать при всех сцену ревности?
Лицо окружного прокурора потемнело.
— Нет, — мрачно ответил он. — Но боюсь, что тебе придется позавтракать без меня.
— Почему? Куда ты? — удивленно спросила Джина.
— Не важно, — ответил он холодным тоном. Затем, будто почувствовав перед Джиной какую-то вину, он взял ее за руку.
— Большое спасибо, что ты была так добра с моей бабушкой, но я хочу, чтобы ты забыла о Крузе и о том, что я сказал тебе о сестре. Ни слова об этом.
Она натужно улыбнулась.
— Не бойся, не скажу даже под страхом смертной казни. Ну, разве что проболтаюсь где-нибудь случайно под бокал шампанского.
Тиммонс не оценил шутку.
— Не надо так легкомысленно говорить об этом, — хмуро сказал он.
— Ну, хорошо, хорошо, — торопливо сказала Джина, — извини. Мне и самой надо было сообразить, что сейчас не время для шуток.
С угрюмым видом окружной прокурор повернулся и зашагал к выходу.
— Подожди! — воскликнула Джина. — А куда ты?
Он на мгновение задержался.
— Мне нужно позвонить.
— Я только хотела спросить тебя. Это насчет?..
Она даже не успела сказать о том, что ее интересовало, как окружной прокурор резко оборвал ее: — Джина, Круз Кастилио помогает семейству Кэпвеллов прятать Келли. А я хочу, чтобы она предстала перед судом.
Джина насмешливо улыбнулась.
— И это все? Я могла бы довольно быстро вернуть Келли домой, если бы захотела, — сообщила она.
Тиммонс медленно покачал головой: — Но я этого не хочу. Во всяком случае, не сейчас.
Джина сделала такое лицо, как будто ее незаслуженно обидели.
— Кейт, я ничего не понимаю, — обиженным тоном заявила она. — Ты противоречишь самому себе. Сначала ты говоришь, что хочешь, чтобы Келли предстала перед судом, а потом тебе уже ничего не надо. Может, разъяснишь?
Тиммонс немного помолчал, бросая выразительные взгляды в сторону Круза.
— Кастилио, — наконец сказал он, — слишком долго все делает в этом городе по-своему. Пора это изменить. Если он знает, где Келли, но не хочет говорить об этом, то я его достану.
С угрозой бросив последние слова, Тиммонс резко развернулся и вышел из зала. Оставшись одна, Джина озабоченно осмотрела зал и увидела завтракавшего вместе с женой Брика Уоллеса. Вытащив из большого свертка, который она держала в руке, тонкую папку. Джина направилась к столику Уоллеса.
— Брик! — с радостной улыбкой воскликнула она, останавливаясь рядом с ним. — Хорошо, что мы встретились. Я собиралась заехать к тебе.
Появление Джины было для Брика полной неожиданностью. Удивленно посмотрев на нее, он вытер руки салфеткой и поднялся из-за стола.
— Здравствуй, Джина.
— Привет. Здравствуй, Эмми, — поздоровалась она. — У меня есть для тебя кое-что.
— Любопытно.
— Я слышала, что ты сегодня собираешься сказать по радио пару теплых слов Лили Лайт. Я подумала, что может это окажется полезным.
Она протянула Брику папку. Он с интересом посмотрел на документы в папке.
— Что это? Где ты достала эти копии?
Джина с торжествующей улыбкой поведала: — Это досье окружного прокурора Кейта Тиммонса на Лили Лайт. Между прочим, очень важные документы. Я подумала, что информация тебе не помешает.
Брик с изумлением перелистывал бумаги.
— Да, это очень интересно. Спасибо, Джина.
— Всегда, пожалуйста, — она широко улыбнулась. — Если тебе понадобятся еще какие-либо услуги с моей стороны, обращайся. Я буду слушать сегодняшнюю передачу. Надеюсь, ты ее как следует, проучишь.
Брик еще раз с благодарностью кивнул.
— Большое спасибо, Джина.
— Пока.
Она зашагала в дальний конец зала к свободному столику. Брик снова уселся рядом с Эмми и, потрясая папкой, сказал: — Очень любопытная информация. К тому же, я получил в лице Джины моральную поддержку.
Эмми скептически хмыкнула.
— Думаешь, это тебе поможет?
Брик, вспомнив о времени, посмотрел на часы.
— О, дорогая, кажется, что я немного задержался. Мне пора ехать на радиостанцию, не то эта мисс Лайт приберет там все к своим рукам. А я не хочу заранее сдавать ей спектакль.
Эмми взяла его за руку.
— Может быть, мне стоит поехать вместе с тобой? — нерешительно предложила она.
Брик улыбнулся.
— Нет, с этим драконом я хочу сразиться сам, один на один, иначе победа будет для меня не такой убедительной.
— Ну что ж, я желаю тебе удачи, милый, — Эмми с нежностью поцеловала Брика в губы.
В зале вновь появился окружной прокурор. На сей раз он не задерживался у порога, а сразу же решительно направился к столику Круза Кастилио. Даже не поздоровавшись с полицейским инспектором, Тиммонс сказал: — Мне нужно поговорить с тобой по делу.
Круз и Иден обменялись между собой удивленными взглядами.
— Что, прямо сейчас? — спросил Кастилио.
Тиммонс надменно вскинул голову.
— Да, именно сейчас. Шеф вызывает нас обоих. Что-то по поводу исчезновения Келли Кэпвелл.
Круз недовольно засопел носом. Все поведение окружного прокурора говорило о том, что он явно вызывает Круза на неприятности. Однако в данном случае наиболее благоразумным было сохранять спокойствие.
— Ну что ж... — сказал Круз, — если шеф вызывает, тогда надо ехать.
— Я буду ждать тебя, — ободряюще сказала Иден.
Без особой охоты Кастилио поднялся из-за столика и, направляясь к выходу, сказал: — Я расплачусь и подожду тебя внизу, Кейт.
— Будь добр, — процедил сквозь зубы Тиммонс.
Когда Кастилио оставил Тиммонса и Иден наедине, она, чуть поморщившись, сказала: — Тебе не кажется, Кейт, что ты груб?
По его лицу блуждала рассеянная улыбка.
— Хочу сказать тебе кое-что. На твоем месте я бы держался от Круза подальше. Его жизнь скоро превратится в ад, — угрожающе произнес он. — Об этом позабочусь я лично.
Оставив Иден пребывать в растерянном недоумении, окружной прокурор покинул ресторан «Ориент-Экспресс».

Серия 532
Мэйсон и Лили неторопливо прохаживаются по холлу особняка Кэпвеллов, и обсуждают очередное собрание последователей Лили, которое должно пройти в домике для гостей. Лили сомневается в том, что отец Мэйсона одобрит их идею, но Мэйсон отвечает, что он уладит этот вопрос с СиСи. В холле появляется Иден. Заметив ее, Лили поспешно исчезает из поля зрения. Мэйсон здоровается с сестрой, а Иден говорит, что их разговор с Лили со стороны выглядел очень милым. Мэйсон интересуется, на что намекает Иден. Она отвечает, что не купилась на их дружбу, закаленную в огне добродетели. Иден интересуется, чем занимаются Лили и Мэйсон, когда остаются наедине, взахлеб обсуждают свои светлые замыслы, или же вспоминают о том, что на самом деле они обычные люди из плоти и крови. Разговор прекращается с появлением в холле Хейли. Она интересуется у Мэйсона, где может разыскать Лили. Мэйсон отвечает, что Лили только что направилась в домик для гостей, готовиться к собранию. Хейли спешит встретиться с Лили, но по дороге она сталкивается с Тэдом, которому очень интересно узнать, куда так торопится девушка.

Смерив Кастилио испепеляющим взглядом, Тиммонс вдруг успокоился, как будто этот внезапный порыв ярости отнял у него слишком много сил. Устало опустившись на стул, он тихо сказал: — Не стало единственного родного для меня человека... Когда-то у меня была и сестра... Но по твоей милости я потерял и ее. Помнишь ее, Кастилио?
— Пять лет назад — день в день, — мрачно сказал Круз. — Неужели ты думаешь, что я мог забыть? Кейт, я приходил на кладбище в тот день, когда ты хоронил ее. И если ты считаешь, что кто-то виноват, ты был должен сказать прямо тогда.
— Знаешь, кто меня остановил? Женщина, которая умерла в этой комнате. Она велела мне не поднимать шум. Я выполнил бабушкину просьбу из уважения к ней. Но теперь ее больше нет... И меня уже больше ничто не связывает... Ты слышал, что я сказал? Слышишь меня, Кастилио?
Круз кивнул.
— Да.
— Теперь я намерен призвать тебя к ответу. Теперь тебе придется очень плохо, а я отведу душу. Можешь не сомневаться.
— Сестру ты этим не вернешь, — тяжело вздохнул Кастилио.
— Да. — Тиммонс встал со стула. — Смерть приходит раз и навсегда. Но еще можно воздать должное памяти человека. Чего Кэтти не удостоилась... Я намерен восполнить этот пробел.
— Я не желал ей смерти. Я вовсе не хотел, чтобы Кэтти умерла.
Тиммонс обвиняюще ткнул в него пальцем.
— Ты повинен в ее смерти, Кастилио. Как будто взял пистолет и сам пристрелил ее.
— Ты же сам не веришь в это, — потрясенно произнес Круз.
Тиммонс нервно рассмеялся.
— Похоже, что ты не слишком хорошо меня знаешь... Я не успокоюсь, пока не прижму тебя как следует. Я займусь тобой, Кастилио.
Круз развернулся и направился к двери.
— Ты прав — мне не стоило сюда приходить.
Тиммонс победоносно улыбался.
— Знаешь, все это забавно. Приходить сюда — вот это смешно!.. Тебе не кажется? Совсем недавно ты грозился раскопать на меня компромат и советовал мне поостеречься. А теперь мы поменялись ролями.
Круз низко опустил голову и глухо сказал: — Мне очень жаль, что твоя бабушка умерла.
Тиммонс проводил взглядом его понуро удалявшуюся фигуру и мстительно бросил вслед: — Ты будешь молить меня о пощаде, но я раздавлю тебя как грязного червяка!

Посреди холла особняка Кэпвеллов стоит Мэйсон и усердно пытался доказать СиСи, Иден и Софии, что Лили Лайт представляет собой не очередную псевдо проповедницу, за которую ее принимают его скептически настроенные родственники, а искренне желающей помочь людям мессией. СиСи воспринимает слова Мэйсона, не более чем сотрясание воздуха, а Мэйсон уверяет отца, что, раз уж Лили помогла измениться ему, то и СиСи недолго осталось сопротивляться добру и свету, которые она несет. Не добившись от неблагодарных слушателей понимания, Мэйсон удаляется с гордо поднятой головой. СиСи бросает ему в след, что Лили Лайт здорово промыла ему мозги. Иден произносит, что, считает, что Мэйсон поддался чарам Лили не только в плане религии, и в скором времени ее отец, возможно, заимеет новую невестку. После этого уходит и сама Иден. СиСи интересуется у Софии, придерживается ли она мнения Иден. София отвечает, что в этом случае они здорово сэкономят на свадьбе, поскольку у Лили уже есть длинное белое платье. СиСи присаживается на край фонтана, и произносит, что ему хочется в данный момент думать только об одной свадьбе, которая маячит перед ним на горизонте, и Мэйсон с Лили не имеют к ней совершенно ни какого отношения. Затем следует его проникновенный монолог о том, что он опасается, того, что кто-нибудь сверху может сказать ему о том, что отпущенное СиСи счастье закончено, но в любом случае он, ни когда и, ни на что не променяет последние три недели, проведенные вместе с Софией.

Джина прохлаждается в баре ресторана «Ориент-Экспресс», куда, после разговора с Крузом приходит Кейт. Заметив подавленное состояние, в котором находится Тиммонс, Джина протягивает ему свой бокал с шампанским, и предлагает освежиться. Кейт делает глоток, и брезгливо отставив фужер в сторону, заказывает у бармена напиток покрепче. Джина говорит, что понимает, насколько тяжело сейчас приходится Кейту. Он в свою очередь рассказывает ей о том, что его имел наглость навестить Кастилио и принести свои соболезнования. Джина говорит, что бабушка Кейта была очень хорошим человеком, это она поняла, пообщавшись с ней всего несколько минут. Кейт соглашается с Джиной, и говорит, что она была ему ближе, чем мать. Неожиданно он просит Джину оказать ему услугу. Джина интересуется, что Кейту понадобилось от нее на этот раз. Кейт отвечает, что ему не хочется оставаться сегодня в одиночестве, и он просит Джину составить ему компанию за ужином. Съедаемая любопытством Джина, говорит, что примет приглашение Кейта, если он пообещает ей рассказать всю историю о Кетти и Крузе. Кейт произносит, что эту историю знают все, кто должен ее знать, и больше он пока не намерен распространяться на эту тему.

Иден стоит в прихожей домика на побережье, и усердно пытается, что-то нацепить на свое платье до того, как дверь откроется, и в доме окажется Круз. Круз заходит в прихожую, Иден поворачивается к нему и широко улыбнувшись, произносит, что их самолет готов к отлету, а самая лучшая стюардесса будет обслуживать мистера Кастилио во время всего пути. Круз, заметив на ее груди хорошо знакомый ему значок - крылышки, усмехается и, обняв Иден, принимает правила ее игры. Однако Иден не собирается останавливаться на достигнутом, она исподволь старается выведать у Круза подробности его отношений с женщиной, которой принадлежит значок стюардессы. Круз уклончиво отвечает на все ее вопросы, чем разжигает еще большее любопытство у Иден. Она меняет тактику, и интересуется, куда ходил Круз. Он отвечает, что разговаривал с Кейтом и принес ему свои соболезнования по случаю смерти бабушки. Иден удивляется поступку Круза. Ведь они ни когда не были особо близки с Тиммонсом. Круз говорит, что они враждовали не всегда. Иден уточняет, когда произошла их размолвка: в школе или позже. Круз говорит, что устал говорить о других, и ему хочется, чтобы думать только о них с Иден. Иден произносит, что раньше всегда получала от Круза четкие и ясные ответы, а теперь он постоянно что-то скрывает от нее. Круз пытается убедить Иден в том, что это только ее фантазии, и целует ее в губы.

Лили поспешно складывает в белый чемодан свои пожитки. В домике для гостей появляется Мэйсон, он интересуется, куда собралась Лили, и неужели его отец успел наговорить ей гадостей. Лили поворачивается к Мэйсону лицом, на ее глазах даже блестят слезы обиды, и отвечает, что она не разговаривала с Сиси, но он ей и раньше уже дал понять, что она не желанный гость в их доме. Мэйсон произносит, что Лили не должна сдаваться, ведь они проделали огромную работу, и ему будет неприятно, если она потратит сэкономленные ими деньги на номер в дешевом мотеле. Лили соглашается с доводами Мэйсона, и признает, что дала слабину. С такой поддержкой, которую она получает от Мэйсона, она готова бороться и дальше, но ей не хочется быть причиной его раздора с отцом. Мэйсон отвечает, что Лили даже не представляет себе, до какой степени смешны ее слова. Он и СиСи враждуют с тех самых пор, когда он впервые взглянул на отца из колыбели. И, кроме того, у Лили еще остались незавершенные дела в Санта-Барбаре. Лили произносит, что ей бы очень хотелось достроить храм. Мэйсон добавляет, что ему известно и еще об одном немаловажном для Лили деле. Она интересуется, о чем он говорит. Мэйсон уточняет, что он имеет в виду сюрприз, который Лили готовит для Джины. Лили отходит в сторону и, пряча глаза, интересуется, что имеет в виду Мэйсон. Он просит ее успокоиться, и говорит, что Лили не первая, и уж тем более не последняя из тех, кто точит зуб на Джину.

Круз отвечает на звонок. На другом конце провода оказывается миловидная блондинка, которая просит Круза отгадать ее имя. Круз не колеблясь ни секунды, говорит, что незнакомку зовут Тори. Тори поражается тому, что она ухлопала кучу денег на постановку голоса, а Круз узнал ее с первой попытки. Она интересуется у Круза, слышал ли он о ней что-нибудь в последнее время. Круз говорит, что ему известно о том, что Тори запустила свой собственный сериал. Женщина предлагает встретиться и выпить по чашке кофе. Круз говорит, что подъедет через полчаса в «Ориент-Экспресс». Тори произносит, что место встречи ее вполне устраивает.

Тэд покидает домик для гостей, прослушав проповедь Лили всего несколько секунд. Хейли выходит за ним следом. Она интересуется у Тэда, что с ним происходит. Он говорит, что не может оставаться на этом сборище дальше, и слушать этот бред. Хейли просит, что бы он уделил обществу Лили еще несколько минут, и тогда, возможно, он проникнется ее идеями, и поймет, что она несет свет и добро. Тэд настаивает на том, что Лили задурила голову и Хейли и всем остальным своим последователям, и ему очень жаль, что Хейли не понимает этого. Так и не услышав друг друга, парень и девушка расстаются в очередной раз.

Кейт и Джина устраиваются за свободным столиком, и ведут неторопливую беседу. Кейт изливает собеседнице душу, и говорит, что жаждет отмщения, и теперь ни что не помешает ему вершить правосудие в отношении Круза. Кастилио, по его мнению, совершенно не однозначно относится к правосудию, и в случае личной заинтересованности сознательно тормозит ведение расследования. Например, как в случае с Келли. Кейт убежден, что поскольку она приходится сестрой Иден, Круз специально не торопиться разыскать ее, а возможно и скрывает место ее нахождения. Джина предполагает, что они с Кейтом очень похожи. У них обоих в жизни общая цель, месть. Джина хочет расквитаться к СиСи, а Кейт с Куром. Она говорит, что у их врагов даже фамилии начинаются на одну и ту же букву. Кейт хмуро заявляет, что на этом сходство между Крузом и СиСи заканчивается. Джина не верит ему, и продолжает попытки выведать у Кейта тайну, которую он от нее так тщательно скрывает. Кейт отмалчивается, а Джина предупреждает его, что она и так все узнает. Найдет человека, который находился в Санта-Барбаре в то время, узнает, как погибла Кэтти, и свяжет ее смерть с Крузом. Кейт говорит, что его сестра была на два года младше его, она была для него самым лучшим другом. Джина, которую любопытство так и разрывает изнутри, предполагает, что Круз был влюблен в нее. Кейт интересуется, почему она так решила. Джина отвечает, что редких девушек обходит стороной обаяние Круза. Кейт усмехается, и вновь замыкается в себе. Джина говорит, что ей нужно отлучиться, и просит Кейта заказать ей персиков. Схватив свою трость, Джина усиленно хромает в сторону дамской комнаты. В ресторане появляется Иден. Заметив Кейта, она подходит к нему, и интересуется, может ли он уделить ей несколько минут. Кейт просит ее принести ему персиков, поскольку его спутница очень голодна, и вот-вот вернется обратно. Иден присаживается на стул, который только что занимала Джина, и обещает прислать официанта. Кейт усмехается, и вспоминает, что Иден не принимает заказы. Иден говорит, что Кейту она таких услуг не оказывает. Она спрашивает, что он имел в виду, когда просил ее передать Крузу, что бы он готовился к мести со стороны окружного прокурора. Кейт отвечает, что он достаточно ясно выразился. Иден предполагает, что в далеком прошлом Кейт и Круз не поделили женщину, или, по крайней мере, какая-то дама обязательно должна быть замешана в этой истории. Кейт предлагает Иден поинтересоваться об этом у самого Круза. Иден говорит, что, возможно она так и сделает. После этого она поднимается со своего места, и направляется в сторону выхода. По дороге она указывает метрдотелю на столик Кейта. К Тиммонсу возвращается Джина. Она спрашивает, что Иден хотела от Кейта. Он отвечает, что ей, как и другим женщинам от него нужна информация. Джина понимает, кого имеет в виду ее собеседник, и скромно опускает глаза вниз, ожидая, когда ей принесут персики. В «Ориент-Экспресс» заходит Круз, он оглядывается по сторонам, и замечает, сидящую за стойкой в баре женщину в желтом платье, и с шикарной прической. Он приближается к ней, и произносит, что рад тому, что ей удалось отыскать ресторан. В ходе разговора он называет женщину Тори. Тори говорит, что Круз во время их телефонного звонка подробно объяснил ей, как отыскать «Ориент-Экспресс». Круз говорит, что уже не рассчитывал увидеть Тори, поскольку считал ее звездой Голливуда. Тори говорит, что, к сожалению, сериал, в котором она играла, зарубили, и ей приходится искать другие способы заработка. Круз говорит, что ему очень жаль. Он интересуется, надолго ли она приехала в Санта-Барбару. Тори отвечает, что они с труппой организовали турне, и Санта-Барбара конечный путь их назначения. Но для нее это скорее развлечение, чем работа. Круз спрашивает, как называется спектакль, в котором она теперь играет. Тори отвечает, что его название «Колокол, свеча и книга». Попивая имбирный лимонад, Круз говорит, что Тори совершенно не изменилась. Она возвращает ему комплимент. Круз интересуется, помнит ли она, какой сегодня день. Тори утвердительно отвечает на его вопрос. Круз говорит, что такое невозможно забыть. Тори спрашивает, есть ли у Круза кто-нибудь. Он говорит, что у него есть женщина, которую он очень сильно любит, и тут же задает аналогичный вопрос своей собеседнице. Тори говорит, что в данный момент она свободна, и чувствует себя совершенно по иному, по сравнению с тем временем, когда она с кем-то встречалась. Круз говорит, что был рад ее увидеть, и уходит. Тори, с грустью в глазах, провожает его взглядом. К этому времени в ресторане появилось новое действующее лицо. Тэд вошел в помещение и устроился за свободным столиком. Джина извиняется перед Кейтом, и подсаживается к парню. Ее интересует только один вопрос, как дела у Хейли. Тэд отвечает, что с каждым днем девушка все больше отдаляется от него, и все больше сближается с Лили. Эта информация приводит Джину в ярость. Она возвращается к Кейту, и говорит, что ей срочно нужно уйти. Кейт отпускает ее и, оставшись в одиночестве, оглядывается по сторонам. К своему удивлению он замечает женщину в желтом платье, по имени Тори, которая проходит к столику у выхода, и в ожидании официанта, устраивается на свободном месте.

Мэйсон возвращается в холл особняка Кэпвеллов, где до сих пор любезничают СиСи и София. СиСи удивлен тому, что собрание Лили Лайт так скоропостижно завершилось, и она отпустила от себя Мэйсона. Мэйсон не разделяет сарказма отца, и говорит¸ что многим обязан Лили. СиСи вспоминает слова Мэйсона о том, что после гибели Мэри он нашел помощь и утешение у мисс Лайт, и напоминает, что и семья пыталась поддержать в этот тяжелый для Мэйсона период. Сам СиСи предлагал сыну вернуться домой. Мэйсон парирует на это, что после того, что происходило между ним и отцом, его предложение выглядело такой малостью, что он даже не придал ему значения. СиСи интересуется, что же именно сделала для Мэйсона Лили, раз ее помощь оказалась для Мэйсона дороже поддержки семьи. Мэйсон говорит, что пока его родственники не готовы к тому, чтобы понять это, поскольку не относятся с должным уважением к словам и делам Лили. СиСи интересуется, как Мэйсон смотрит на то, чтобы вернуться в семейный бизнес. Мэйсон вспоминает, что отец очень сильно постарался, чтобы лишить его многих привилегий и возможностей. СиСи говорит, что это все поправимо, и он поможет Мэйсону. Мэйсон отвечает, что не готов ответить СиСи на этот вопрос прямо сейчас, и ему нужно подумать. Разговор заканчивается, и Мэйсон в очередной раз удаляется прочь, оставив СиСи и Софию наедине.

Иден и Круз, уединившись в домике на побережье, в полумраке ведут неспешную беседу, перемеживая разговор с поцелуями. Иден спрашивает, насколько сильные чувства испытывает по отношению к ней Круз. Круз говорит, что любит ее очень сильно. Иден уточняет, сильнее, чем стюардессу. Круз говорит, что Иден лучше любой стюардессы, поскольку может заставить летать любого. Его слова кажутся Иден смешными, и она в очередной раз целует Круза в губы.

Закончив собрание Лили, проводила своих прихожан до выхода из домика для гостей. Последней дом покидала Хейли. Лили останавливается в дверях, и благодарит девушку за помощь. Хейли отвечает, что она ни чего не сделала. Лили говорит, что Хейли пришла на собрание, и выслушала ее проповедь, а это уже не мало. Из темноты выныривает Джина, она говорит Хейли, что их ждет такси, и просит девушку подождать ее в машине. Хейли удивляется словам тети, и говорит, что она в состоянии добраться домой самостоятельно. Джина просит ее не спорить, поскольку ей очень сильно необходимо поговорить с Лили. Неожиданно для девушки, Лили поддерживает просьбу Джины, и Хейли удаляется. Джина набрасывается на женщину в белом, и говорит, что не позволит ей превратить племянницу в безмозглого робота. Лили говорит на это, что ей не нужны безмозглые твари. Ее паства состоит из благоразумных и самостоятельных людей, а воспитывать Хейли должна была не она, а ее тетя. Джина говорит, что между ней и Хейли есть некоторые разногласия, но это не дает права Лили вмешиваться в их отношения. Она разворачивается, просит у ее светлейшества прощения, и просит не превращать ее в камень. Как только Джина скрылась из вида, Лили с удовлетворенной улыбкой на губах бормочет себе под нос, что это произойдет очень скоро.

Тори благодарит официанта за то, что он выполнил ее заказ, и даже не обращает ни какого внимания на Кейта, который все еще сидит на своем месте и, сжимая в руках сережку с зеленым камнем, бросает на нее любопытные взгляды.

Иден уснула, положив голову на колени Круза. Круз, стараясь не разбудить Иден, перебирает в пальцах вторую серьгу с зеленым камнем, и о чем-то сосредоточенно думает.

Серия 534
Вбежавшая в бывший дом Локриджей Джулия, пытается помочь, застигнутым врасплох Лайонелу, Перлу, Кортни и Эллис. Однако СиСи надежно обеспечил защиту тылам. Всю группу останавливает у входа полицейский. СиСи обращается к Лайонелу и говорит, что на этот раз он не собирается спускать ему это вторжение на тормозах. Он грозиться написать заявление на Лайонела в полицию. Кортни пытается объяснить дяде суть происходящего, но он обрывает ее, и произносит, что разочаровался в племяннице. Перл порывается объяснить СиСи, что они пытаются помочь Эллис, но СиСи непреклонен, он заявляет, что не станет предъявлять Лайонелу претензии, если он незамедлительно заплатит ему три тысячи долларов. Лайонел отвечает, что СиСи может делать все, что хочет, но от него он не получит ни цента. Неожиданно для всех, к Кэпвеллу приближается Эллис. Он, придав своему голосу мягкость, здоровается с девушкой. Она протягивает СиСи чек, и жалобно смотрит ему в глаза. СиСи интересуется, что все это значит. Кортни поясняет, что Эллис отдает ему свое наследство, полученное ей от матери. СиСи с искреннем недоумением смотрит на девушку, которая заступилась за Локриджа.

Мэйсон выходит из зала суда и, подойдя, к ожидающим его в коридоре Лили и Сантане произносит, что скоро начнется заседание по делу Сантаны. Сантана переживает, а Лили пытается успокоить ее, и говорит, что окружной прокурор обещал помочь им. Сантана отвечает на это, что именно по его милости она оказалась в таком положении, и не рассчитывает ни на какую поддержку со стороны Кейта. Она очень обеспокоенна тем, что ей ни когда не удастся вернуть опекунство над Брэндоном, и мальчик попадет в руки к Джине. Лили говорит, что с Джиной они смогут бороться, поскольку она знает все ее секреты. Эти слова не ускользают от внимания Мэйсона.

Джина находит Кейта в закусочной «У База». Опираясь на трость, она подходит к его столику, бросает на стол газету, и интересуется, почему Кейт не сообщил ей, что суд над Сантаной назначен на сегодняшний день. Кейт отвечает, что не хочет, чтобы его заподозрили в связи со свидетельницей. Джина произносит, что в любом случае собирается появиться в зале суда, поскольку это дело касается ее ничуть не меньше, чем Кейта. Кейт не советует ей этого делать. Джина интересуется, что ей нужно сделать для того, чтобы Кейт начал воспринимать ее всерьез. Выйти на улицу и убить кого-нибудь? Сквозь зубы, Кейт просит Джину оставить его в покое. Проследив за его взглядом, Джина оборачивается, и замечает, что в закусочную зашел Круз. Разумеется, настроение у Кейта моментально испортилось.

Виктория извиняется, и называет свое имя. Иден тут же понимает, кто стоит перед ней. Она говорит, что очень рада познакомиться с известной кинозвездой. Виктория интересуется, может ли она увидеть Круза. Иден говорит, что он ушел на работу, и, скорее всего, вернется не скорою. Виктория спрашивает, когда Иден заканчивает свою работу. Иден поясняет, что она не уборщица, и называет свое имя. Виктория говорит, что Круз рассказывал ей про Иден. Иден не понимает, когда он успел обсудить ее с Викторией. Виктория отвечает, что они случайно столкнулись в закусочной «У База», когда она пыталась найти себе квартиру. Круз любезно согласился помочь ей, и отвез по нескольким адресам. Иден осторожно интересуется, нашла ли Виктория себе подходящее жилье. Виктория отвечает, что сняла дом в мили по шоссе отсюда, и теперь они соседи. Иден вспоминает о правилах хорошего тона, и предлагает Виктории зайти в дом. Виктория говорит, что ей неудобно, поскольку Иден устроила генеральную уборку. Иден настаивает на своем приглашении, и Виктория проходит внутрь. Закрыв за ней дверь, Иден с интересом раздумывает над сложившейся ситуацией.

СиСи возвращает Эллис чек, и говорит, что она не должна ни кому отдавать эти деньги, они принадлежат только ей. Лайонел просит Перла отвести Эллис на свою яхту, и обещает, что девушке там очень понравится, и он обязательно выделит ей отдельную каюту. СиСи с возмущением, произносит, что яхта не место для молоденькой девушки. Джулия вмешивается в разговор, и говорит, что Лайонел сам в состоянии решить проблемы Эллис, поскольку является ее официальным опекуном. СиСи настаивает на том, что Лайонел принял не правильное решение. Даже с условием того, что Эллис останется жить в бывшем доме Локриджей, это не может быть приемлемым для молодой девушки. Попутно СиСи выпроваживает полицейского Тома, который пришел сюда вместе с ним. СиСи говорит, что Лайонел и Джулия тоже могут быть свободны, поскольку он ждет покупателя, на этот дом. Услышав слова СиСи, Джулия приходит в негодование, а Лайонел произносит, что СиСи попросту играет у них на нервах, он ни когда и не за какие деньги не продаст символ своей победы над Локриджами. СиСи спокойным тоном говорит, что в скором времени Лайонел поймет, как сильно он заблуждается, а пока эта собственность принадлежит ему, он просит, чтобы Лайонел и Джулия покинули дом. Лайонел хватает Джулию за руку, в сердцах предлагает СиСи продать дом Каддафи, и они выходят за порог. Оставшись в одиночестве, СиСи испытывает разочарование, поскольку ожидал от Лайонела совершенно другой реакции.

Иден проходит за стойку, и предлагает Виктории чем-нибудь угоститься. Открыв холодильник, Иден понимает, что он совершенно пуст, о чем она с сожалением и сообщает гостье. Виктория произносит, что все в порядке. Иден возвращается в комнату, и интересуется у Виктории, каким Круз был раньше, в молодости. Виктория отвечает, что он сильно изменился. За то теперь, во время их совместного обеда он без остановки рассказывал ей про Иден. И, Виктория лично убедилась в том, что он ничуть не преувеличивал, говоря о красоте Иден. Иден удивлена тому, что Круз обедал с другой женщиной, но больше всего она разочарована другим. Перед ней стояла шикарная ухоженная женщина, а сама Иден была одета в простую одежду, а ее волосы даже не уложены. Она говорит Виктории, что, наверное, ужасно выглядит. Виктория отвечает, что с Иден все в полном порядке. Поскольку Круз вернется домой еще не скоро, Виктория решает, что ей благоразумнее будет покинуть дом, и оставить Иден наедине с пылесосом. Она обещает, что они еще увидятся, и направляется в сторону двери. Попутно Виктория приглашает Иден и Круза на премьерный показ в театр. Билеты она оставит в кассе. Иден обещает, что они обязательно придут. После того, как Виктория исчезла за дверью, Иден подходит к зеркалу, и с обидой и разочарованием смотрит на свое отражение. На глазах ее появляются слезы.

Джина обращаясь к Кейту, и подошедшему к их столику Крузу, интересуется, правда ли, что они объединились для того, чтобы помочь Сантане. Кейт говорит, что это ее не касается, а Круз напоминает Джине о том, что однажды она сама избежала наказания только из-за того, что к ней отнеслись со снисхождением. Джина заявляет, что воистину язык без костей и, схватив свою трость, ковыляет в сторону выхода из закусочной. Круз присаживается на ее место, и уточняет, не собирается ли Кейт предать Сантану в очередной раз. Кейт отвечает, что он сдержит свое обещание. Круз поднимается, и бросает напоследок, что обязательно воспользуется оплошностью Кейта. Кейт хватает его за руку, и со злостью в голосе заявляет, что поступит аналогично по отношению к Крузу. Он вспоминает про Келли, а еще про не тщательно проведенное расследование по поводу отключения системы СиСи. Круз возвращается за стол, и советует Кейту не играть с огнем, поскольку он сам очень сильно рискует. После того, как Круз оставил его в покое, Кейт достает из кармана бумажник и, вытащив из него пару мятых купюр, бросает взгляд на фотографию Кэтти, вложенную в кошелек.

Джулия обещает Сантане, что у них есть шансы на положительное рассмотрение судьей этого дела, и провожает ее в зал судебного заседания. Следом за ними идет Круз. Мэйсон окликает Лили, и проходит в помещение, где вот-вот начнется судебное заседание. Лили направляется к дверям зала, но заметив спешащего сюда же окружного прокурора, притормаживает и, обращаясь к нему, заявляет, что рада, что он воспользовался ее советом. Кейт отвечает на это, что он верит в справедливость независимо от проповедей Лили. Он говорит, что трепетно относится к Сантане, и они даже были любовниками. Лили ровным голосом заявляет, что ей это известно, и направляется в зал судебного заседания. Кейт замечает мельтешащую у входа Джину и, обращаясь к приставу, просит не пропускать посторонних в зал, поскольку заседание будет закрытым. Кейт заходит внутрь, а мужчина в форме преграждает путь, кинувшейся было следом за Кейтом Джине. Джина понимает, что битву с представителем закона ей не выиграть, и она не торопясь отходит в сторону.

Появившаяся в доме отца Иден заметно преобразилась после разговора с Викторией. Она причесалась, переоделась и нанесла на лицо макияж. СиСи добродушно здоровается с дочерью, а она просит его угадать, с кем она сегодня встречалась. СиСи отвечает, что сдается, и просит сообщить ему правильный ответ. Иден говорит, что разговаривала с Викторией Лэйн. СиСи констатирует, что он бы ни за что на свете не отгадал. Иден произносит, что это знаменитая актриса. СиСи тут же припоминает, что, когда он приобретал контрамарки, он видел ее имя на афишах. Иден говорит, что Виктория выросла в Санта-Барбаре, и отец должен ее помнить. СиСи уклоняется от прямого ответа, пытаясь понять, что именно хочет узнать Иден. Иден отвечает, что Виктория и Круз раньше встречались. СиСи советует Иден не принимать близко к сердцу то обстоятельство, что Круз не сделал ей предложение еще в детском саду. Поняв, что здесь ей больше выяснить ни чего не удастся. Иден говорит СиСи, что пойдет собирать информацию дальше, и покидает помещение. СиСи уткнувшись в газету, самодовольно улыбается.

Джулия выступает в суде, и говорит, что согласно проведенному расследованию удалось выяснить, что Сантане были прописаны антигистаминные препарата, и приобретала она в аптеке именно их. Судья просит уточнить, каким же образом тогда вышло так, что принимала Сантана наркотики. Джулия просит пояснить это Круза. Круз уверенно заявляет, что таблетки Сантане подменили. Судья уточняет, кто это мог сделать. Круз поглядывая в сторону Кейта, произносит, что сделал это тот, кому было выгодно, чтобы Сантана оказалась в зависимости от наркотических средств. Кейт подскакивает со своего места, как ужаленный, и заявляет, что обвинение отказывается от своих прежних требований. Мэйсон и Лили с интересом следят за разворачивающимся действием. Сантана молча, сидит на своем месте, ожидая решения суда. Круз обращается к судье и говорит, что он, как и остальные люди, некоторые из которых присутствуют сейчас в зале суда, оказались свидетелями эффекта, который произвели на Сантану наркотики. Кейт подтверждает, что обвинения в преднамеренном убийстве прокуратура не поддерживает. Судья говорит, что согласна с окружным прокурором, и просит его ведомство совместно с полицией вычислить поставщиков и распространителей незаконных средств. Кейт поглядывает на Круза, и соглашается с рекомендацией судьи.

Джина продолжает прохаживаться по коридору суда около двери, за которой идет судебное заседание. Из помещения выходит пристав, у которого его коллега, охраняющий порядок в коридоре, интересуется, как проходит заседание. Мужчина отвечает, что все в порядке, и в скором времени судья вынесет решение. Они отходят в сторону, и Джина моментально пользуется предоставленной возможностью. Она врывается в зал судебного заседания, и с порога заявляет, что является пострадавшей стороной, и что Сантану необходимо посадит в тюрьму. Судья призывает ее к порядку. Появившиеся в помещении приставы, оттаскивают Джину к двери, а она, сопротивляясь, продолжает выкрикивать, что Сантана опасна для окружающих, и может кого-нибудь убить. Судья грозиться оштрафовать Джину. Наконец ее выставляют в коридор, и в зале судебного заседания наступает долгожданный порядок. Лили с удовлетворением посматривает на захлопнувшуюся дверь, и от Мэйсона не ускользает ее взгляд.

Перл с яхты Лайонела звонит в редакцию газеты, и интересуется не оставляли ли для него сообщение. После того, как он положил трубку, Кортни интересуется у него, есть ли новости о его брате. Перл отвечает, что кроме пары звонков от шутников больше ни чего нет. Кортни морально поддерживает его, и просит не отчаиваться. Перл произносит, что он подал объявления в несколько печатных изданий, и если Брайан читает газеты, то он обязательно прочтет его сообщение. Дверь открывается и в каюту заходит Лайонел. Он протягивает Перлу газету, и просит его прочитать одно их объявлений. Перл читает объявление о продаже бывшего дома Локриджей. Кортни приносит соболезнования Лайонелу, но он не торопиться сдаваться, и обещает, что обязательно примет участие в аукционе, который устраивает СиСи. Кортни с сожалением, в голосе, произносит, что ее дядя не за какие деньги, не продаст особняк Лайонелу. Лайонел говорит, что он будет действовать через подставное лицо. Перл пытается вернуть его на землю, и напоминает, что у Лайонела нет таких денег, и что СиСи, наверняка просчитал все варианты. Лайонел походя, интересуется, нравиться ли Эллис у него на яхте, а Перлу отвечает, что он привык просчитывать варианты на один шаг дальше его противников, именно в этом и кроется секрет успеха Локриджа.

Кейт в перерыве судебного заседания выходит в коридор, и говорит Джине, что она ведет себя крайне неразумно. Если всплывет правда о том, что она виновна в подмене лекарств Сантаны, то ей грозит крупный тюремный срок. Джина отвечает, что Кейт сам приложил к этому руку, и ему не удастся спихнуть на нее всю вину, как он это провернул с Сантаной. Высказав Кейту все, что она о нем думает, Джина направляется в сторону выхода. Дверь зала суда открывается, и Джулия, обращаясь к Кейту, произносит, что через несколько минут судья зачитает приговор. Кейт возвращается обратно.

Судья зачитывает приговор. Согласно вынесенному решению с Сантаны снимается обвинение в попытке совершения умышленного убийства, однако ей теперь инкриминируется неосторожность. Так же Сантана обязана пройти лечение в психиатрической клинике, и после этого повторно предстать перед судьей. Сообщение о клинике не очень-то радует Сантану, но в целом она остается довольна приговором. Судья удаляется. Джулия поздравляет Сантану, и выводит ее из зала суда. За ними выходят Круз и Мэйсон. Лили и Кейт задерживаются в помещении и, оставшись наедине, ведут беседу, в ходе которой Лили просит окружного прокурора воздействовать на Джину для того, чтобы она перестала оказывать давление на Сантану. Кейт отвечает, что он не обладает таким влиянием на Джину, и это не в его силах.

Оказавшись в коридоре, Джулия говорит Сантане, что приговор даже лучше, чем она рассчитывала, а срок, как она надеется, окажется условным. Сантана произносит, что даже не знает, как благодарить Джулию. Джулия просит Сантану поблагодарить Круза. Ведь, он сделал все возможное для того, чтобы судья вынесла такой приговор. Сантана посматривает на Круза, который беседует с приставом, и говорит, что не сможет этого сделать. Джулия настаивает на этом. К ним подходит Мэйсон. Он просит Джулию отойти с ним на пару слов. Джулия удаляется с Мэйсоном, а Круз переговорив с мужчиной, приближается к Сантане и поздравляет ее с удачным завершением дела. Сантана отвечает, что Круз приложил все усилия для того, чтобы ее стали подозревать в убийстве. Вспомнив наставление Джулии, Сантана сбавляет обороты, и приносит Крузу свои извинения, а после этого, переступив через свою гордость, она благодарит его. Круз сдержано принимает благодарность Сантаны, и выражает надежду на то, что все в ее жизни наладится. К Сантане подходит санитар, и говорит, что им пора отправляться. Сантана просит Круза передать Брэндону, что любит его, и уходит вместе с мужчиной. Круз тоже покидает здание суда. Джулия говорит Мэйсону, что все вокруг незаслуженно забыли о том, что именно он не дал Сантане переступить через опасную черту. Мэйсон в своей теперешней манере отвечает на это, что это заслуга высшей власти. Джулия произносит, что ей все труднее понять Мэйсона в последнее время, а от его занудных речей у нее повышается сахар в крови. Внимательно проследив за реакцией Мэйсона на свои слова, Джулия восклицает, что готова поклясться в том, что Мэйсон чуть не улыбнулся. Она упрашивает его сбросить со своего лица это благопристойное выражение, и выругаться. Если он стесняется выражаться на людях она готова подставить свое ухо для того, чтобы он произнес ругательство шепотом. Ответа от Мэйсона Джулия так и не получает, поскольку открывается дверь зала суда и в коридоре появляются Лили и Кейт. Лили говорит Джулии, что ее воодушевила речь адвоката. Джулия принимает похвалу и, сказав, что безумно торопится, покидает помещение. Лили схватив Мэйсона под ручку, чинно и благородно уводит его прочь. Кейт ненадолго остается в одиночестве. Из зала судебных заседаний выходит судья, которая успела снять мантию и выглядит как обычная женщина. Она говорит Кейту, что во всей этой истории ее настораживает только одно обстоятельство, то, что человек, подкинувший Сантане наркотики, до сих пор не обнаружен. Кейт говорит, что уже дал задание своим людям разыскать мерзавца. Судья выражает уверенность в том, что департамент Круза окажет Кейту и его ведомству неоценимую услугу в этом деле. Еще она произносит, что ей было бы прискорбно узнать, что Кейт замешан в этой истории. Судья уходит, а Кейт провожая ее взглядом, строит «рожу» ей в след.

Эллис стоит на корме яхты Лайонела и с грустью в глазах наблюдает за кораблями, которые проплывают мимо нее. За спиной девушки появляется Лайонел. Он говорит, что они в скором времени тоже отправятся в плаванье. Эллис возвращается в каюту и произносит, что не понимает, каким образом это произойдет. Она присаживается на кровать. Лайонел следует ее примеру, и говорит, что рад тому, что Эллис с доверием относится к нему, и готов ответить на любой ее вопрос. Он расспрашивает девушку о ее семье. В итоге, ему удается узнать, что свою маму Эллис совершенно не помнит, а где находится отец, она не знает. Лайонел подбадривает ее, и произносит, что все образуется. Он рассказывает о том, что у него в детстве была подушка со снами, с которой он любил засыпать, но однажды он потерял ее. Но в одном он уверен наверняка, что Эллис это один из тех самых снов, который стал реальностью. На яхте появляется Джулия. Она интересуется, куда подевались остальные. Лайонел отвечает, что они внедряют в жизнь грандиозный план по возвращению семейного гнезда Локриджей.

Круз массирует шею Иден, попутно упрекая ее в том, что она нарушила свое обещание, и не дождалась его в спальне. Иден отвечает, что зов пылесоса оказался сильнее. Круз просит ее больше не заниматься физическими упражнениями в его доме. Иден произносит, что из-за этого она попала в крайне неприятную ситуацию, когда в доме появился гость. Круз интересуется, о ком она говорит. Иден отвечает, что пока она исполняла роль служанки, в их дверь позвонила Виктория Лэйн. Она рассказала ей о том, что Круз угостил ее завтраком, и попросила поблагодарить его за помощь в поиске жилья. Иден в очередной раз сокрушается оп поводу того, что она выглядела не слишком презентабельно на фоне Виктории. Круз успокаивает ее, и говорит, что на самом деле Виктория не настолько шикарная женщина, чтобы затмить Иден. Иден интересуется, какие отношения связывали Викторию и Круз в молодости. Крузу не приятен этот разговор, и он пытается уйти от ответа. Иден продолжает засыпать его вопросами, на что Круз обещает взять ее следователем в свой отдел. Иден говорит, что это элементарное женское любопытство. А поскольку Круз не желает рассказывать ей всю правду про Викторию, то она тоже не расскажет ему про свои отношения с Ренато. Круз делает вид, что его задело воспоминание о каком-то Ренато, и отходит в сторону. Иден интересуется, куда он направился. Круз намекает на то, что он проголодался, но тут же просит Иден поцеловать его. Иден выполняет просьбу, после чего советует Крузу перевести дыхание, ведь к нему в дом в любой момент может нагрянуть известная кинозвезда.

Лили и Мэйсон возвращаются в домик для гостей. Лили с радостью сообщает, что осталась довольна сегодняшними событиями. Особенно ее позабавило появление в зале суда Джины на костылях. Вот у кого действительно больная душа. Лили говорит, что Джине обязательно нужно избавиться от своих пороков. Мэйсон просит Лили дать ему определение порока, и интересуется, является ли пороком распитие бренди. Лили отвечает положительно. Мэйсон произносит, что в таком случае Лили сама порочна, поскольку Брик видел, как она распивает спиртное. Лили просит Мэйсона не доверять словам Брика, поскольку его целью является ее дискредитация. Лили говорит, что ей необходимо принять душ и переодеться, и после этого она будет готова к новым свершениям. Она исчезает за дверью ванной комнаты, а взгляд Мэйсона останавливается на раскрытом секретере. Он замечает початую бутылку бренди. Мэйсон подходит ближе, откручивает пробку, и нюхает жидкость в стеклянной таре. Нет, он не ошибся, в бутылке на самом деле находится алкоголь.

Риэлтор водит Кортни по бывшему дому Локриджей и расписывает ей все его достопримечательности и достоинства. Женщина останавливается посредине холла, и интересуется, когда же появится покупатель, интересы которого представляет девушка. Кортни уклончиво отвечает, что он уже в пути. Женщина интересуется именем покупателя. Кортни говорит, что оно указано на визитной карточке. Риэлтор напоминает девушке, что ни какую визитку она ей не передавала. Моментально посерьезнев, женщина заявляет, что экскурсия по дому продолжится только после того, как Кортни назовет имя покупателя. Кортни произносит, что его зовут Майкл. В этот момент входная дверь открывается, и раздается голос Перла, который называет свое полное имя. Перл одет в костюм, и даже причесан по такому поводу. Кортни представляет ему риэлтора, которую зовут Элеонора Карсен, и все трое продолжают экскурсию по особняку.

Переступив порог дома своего отца, Иден подходит к столику, и с интересом начинает копаться в корреспонденции, сваленной на нем в кучу. За этим занятием ее застает СиСи, который говорит, что позволил себе изучить содержимое конверта, который только что доставил посыльный. Иден пытается укорить отца, но он произносит, что конверт изначально был открыт, и он не вскрывал его для того, чтобы узнать о том, что в нем находится досье на Викторию Лэйн. Передав депешу Иден, СиСи интересуется, уж не собирается ли его дочь организовать фан-клуб имени мисс Лэйн. Иден пожимает плечами, и произносит, что это сейчас модная тенденция. Наконец, СиСи произносит, что о романе с Крузом в досье нет ни слова. Иден тут же теряет интересам к конверту, и предполагает, что отец изъял, интересующие ее материалы. СиСи говорит, что ни когда бы, ни опустился до такого. Он просит Иден представить себе, каково было бы Крузу, если бы в городе вдруг появился бывший любовник Иден, и напомнил бы ей о своем присутствии. Иден отвечает, что это было бы ужасно, но она бы в таком случае, уж точно бы не скучала. Широко улыбнувшись, Иден бросается в объятия отца.

Круз заходит в закусочную «У База» и, окинув взглядом помещение, разочарованно качает головой. Но, в любом случае, ему не остается, ни чего другого, как подойти к столику, за которым устроилась Виктория. Виктория произносит, что вторая встреча за день, это уже через чур. Круз признается в том, что Иден рассказала ему о визите Виктории в его дом. Он присаживается за столик и интересуется, правда ли, что Виктория сняла дом. Она говорит, что сделала это благодаря Крузу. Она обещает, что это было в последний раз, когда она пришла в дом Круза без предупреждения. Виктория говорит, что Иден на самом деле красивая женщина. Круз интересуется, разве он, когда-нибудь лгал Виктории. Виктория отводит глаза в сторону, и замечает фигуру Кейта, маячащую у входа. Тиммонс не сводит глаз с нее и Круза.

Перл не устает восхищаться домом. Он предлагает риэлтору задаток в семьсот тысяч долларов. Услышав озвученную сумму, Элеонора Карсен теряет дар речи. Перл тут же повышает сумму еще на сто тысяч, и произносит, что делает это для того, чтобы обойти возможных конкурентов. Элеонора приходит в себя, и произносит, что у мистера СиСи Кэпвелла, интересы которого она представляет, есть одно условие. Он пожелал лично провести беседу с возможным покупателем недвижимости. Кортни и Перл не были готовы к такому повороту событий. Приняв молчание Перла за колебание, мисс Карсен поспешно предлагает пройти к ее клиенту прямо сейчас, благо его дом находится по соседству. Чтобы не потерять лицо, Перл навешивает на него широкую улыбку, судорожно соображая, как именно ему следует поступить дальше.

Лили открывает входную дверь домика для гостей, заслышав стук, и тут же пытается вновь закрыть ее, произнеся, что не готова к такому, и на сегодня для нее достаточно потрясений. Однако Джина, которая стоит на пороге мешает Лили захлопнуть дверь у нее перед носом. Несмотря на свою трость, она довольно бодро проникает в дом, и останавливается в прихожей. Лили оборачивается лицом к незваной гостье, и интересуется, что Джине от нее нужно. Джина произносит, что поняла, почему Лили так прицепилась к Сантане. Они по ее мнению одного поля ягоды. Но надоедать ей, Джина не позволит. Она спрашивает, почему Лили преследует ее, ведь в городе и без того полно всякого сброда. Лили отвечает, что Джине нужно спасение, и она сама чувствует это в глубине души. Джина погрязла во лжи и пороке, и по этой причине она так же грязна, как и подзаборная девка. Не сдержав нахлынувших на нее эмоций, Джина размахивается, и со всей силы отвешивает собеседнице звонкую пощечину. Лили отбрасывает волосы с лица, и с ненавистью в глазах смотрит в лицо Джине.

Кейт произносит, что присел за столик к Крузу и Виктории только по одной причине. Сегодня годовщина. Годовщина со смерти Кэтти. Он спрашивает у Виктории, помнит ли она Кэтти. Виктория молчит. Тогда, он смотрит на Круза и произносит, что он-то наверняка помнит сестру Кейта. Круз так же не торопится отвечать на вопрос Тиммонса. Тогда Кейт интересуется, знают ли они, кто будет новой жертвой. Вновь получив в ответ молчание, он произносит, что знает ответ на этот вопрос. Говоря последнюю фразу, Кейт не сводит глаз с Круза.

Серия 536
Утро нового дня Брик встречает в особняке Кэпвеллов. В просторном холле кроме него находятся София и СиСи. Горничная хлопочет около стола, украшая интерьер свежими цветами. Брик интересуется у Софии, как продвигается приготовление к свадьбе. София признается, что если бы ей постоянно не мешал СиСи все пошло бы куда лучше. СиСи пытается оправдать свое поведение тем, что он желает принять непосредственное участие в подготовке к самому знаменательному дню в своей жизни. Обращаясь к Брику, он говорит, что в качестве шафера с его стороны на церемонии выступит Тэд. София берет слово, и просит Брика вести ее к алтарю. Брик растроган, и на некоторое время теряет дар речи. Торжественность момента нарушается с появлением Мэйсона, который облачен в серую куртку и джинсы. В руках он держит огромный букет белых цветов. СиСи обращается к нему, и интересуется, в самом ли деле Мэйсон решил превратить свою комнату в цветник. Брик оборачивается к Мэйсону, и заводит разговор о Лили и ее методах ведения переговоров. Брик произносит, что сторонники проповедницы окружили устричную База и проводят там митинг, в связи с тем, что хозяин закусочной перевозит на своем пароме посетителей казино на бывшую буровую. Мэйсон советует Брику обратиться с этим разговором лично к Лили, и произносит, что найти он ее может в гостиничном номере. Брик просит Мэйсона передать его слова мисс Лайт. Швыряние камней в окна ни как не вяжутся с благопристойным образом Лили. Кроме того, сам Брик ее ни сколько не боится. Но искренне переживает за свою жену. Мэйсон говорит, что на некоторое время решил отойти от духовных дел, и теперь не имеет ни какого отношения к последователям Лили. Он вручает один из цветков Брику, и неспешно покидает холл. СиСи и София провожают Мэйсона удивленными взглядами, а Брик так и продолжает сжимать длинный стебель в своей руке.

Лили рассматривает свое лицо в зеркале, и сокрушенно причитает. Синяк, который ей вчера поставила Джина под левый глаз, заметно увеличился в размерах. Она по-прежнему находится в домике для гостей, куда и наносит визит Мэйсон. Он вручает букет Лили, и просит ее отказаться от идеи пикетирования устричной. Лили отвечает, что сама она не может показаться перед своей паствой в таком виде. Мэйсон жестом фокусника извлекает из кармана куртки солнцезащитные очки и, протянув их девушке, обещает, что теперь ни кто и ни чего не заметит. Лили благодарит своего спасителя, и произносит, что он очень чуткий и добросердечный человек.

Солнцезащитные очки красуются и на лице Джины, которая появляется в «Ориент-Экспресс» и, найдя в ресторане Кейта, тут же рассказывает ему о своих ближайших планах. Джина говорит, что собирается посетить демонстрацию возле устричной и поквитаться там с Лили. Кейт лениво интересуется, с чего Джина взяла, что проповедница появится там лично. Джина поясняет, что она обязательно устроит все таким образом, что Лили Лайт в самое ближайшее время покинет пределы Санта-Барбары. У нее есть план, и она намерена претворить его в жизнь.

Круз появляется в устричной у База. За одним из столиков здесь расположилась Виктория Лэйн, которая неторопливо завтракает, не смотря на то, что за стенами заведения раздаются громкие голоса демонстрантов. Круз подходит к Базу, и интересуется, потребуется ли тому вмешательство полиции. Мужчина отвечает, что он в состоянии справиться с кучкой фанатиков лично. Круз устраивается за стойкой и произносит, что все равно постарается держать ситуацию под контролем. Баз беседует с Эмми, которая занимается обслуживанием клиентов закусочной. Он говорит, что кому действительно необходима помощь, так это бывшей кинозвезде, которая теперь проводит очень много времени в его заведении. Эмми просит мужчину быть поснисходительней к Виктории Лэйн, поскольку она не плохой человек. Эмми знает ее, так как она и Круз учились вместе с Викторией в одной школе. Она соглашается с Базом в том, что, видимо у Виктории дела идут не самым лучшим образом, но она безусловно, очень красивая женщина. Крузу начинают надоедать сплетни о бывшей однокласснице, и он обрывает разговор Эмми и База, говоря, что Виктория просто-напросто вернулась к себе домой. Эмми уходит на кухню, а Баз возвращается к своей работе за стойкой. Виктория пытается незаметно следить за Крузом, но от опытного полицейского не ускользает ее любопытный взгляд.

Иден перевернула весь комод в домике на побережье, но так и не нашла интересующую ее вещь. Поняв, что ее забрал Круз, Иден спрашивает у самой себя, для чего она могла ему понадобиться.

Круз пьет кофе. Он достает предмет, который пытается разыскать Иден, и с тоской смотрит на серьгу с большим зеленым камнем. Мысли уносят его далеко в прошлое. В тот самый вечер, когда они простились с Викторией Лэйн. Виктория возвращает ему сережку, и говорит, что это слишком дорогой подарок, для того, чтобы она оставила его себе. Виктория признается, что одну серьгу она потеряла, а вторую отдает Крузу. Круз принимает подарок обратно, и говорит, что тот день навсегда изменил их с Викторией жизнь. Он интересуется у нее, пытается ли она сбежать. Виктория отвечает, что делает именно это, а Круз даже не пытается ее остановить. На это Круз отвечает, что однажды он уже пытался остановить Викторию, но она ясно дала ему понять, что не собирается менять свое решение. Круз прощается с Викторией, и уходит в ночь, оставив ее стоять на месте. Виктория с грустью провожает Круза взглядом, а за ее спиной взлетают и приземляются самолеты. Вернувшись в реальность, Круз осторожно переводит взгляд в сторону столика, за которым сидит Виктория. Девушка, так же осторожно поглядывает на Круза. Эта безмолвная игра не слишком-то нравится Крузу. Он расплачивается за напиток, поднимается со своего места и, не говоря ни слова, покидает устричную. Виктория, проследив за Крузом, также предается воспоминаниям. Она вспоминает день, когда Круз подарил ей те самые сережки. Виктория примеряет подарок, и произносит, что это самый дорогой презент, который ей когда-либо делали. Круз интересуется, нравятся ли ей серьги. Виктория с восторгом в голосе отвечает, что это просто королевский подарок, и она очень счастлива. Это действительно был один из самых счастливых дней в жизни Виктории Лэйн. Теперь же ей не остается ни чего другого, как проводить время в одиночестве в закусочной, и предаваться приятным воспоминаниям.

Лайонел, войдя в дом Перкинсов, с порога заявляет своей матери, которая расположилась на диване в прихожей, что у него есть для нее потрясающая новость. Минкс просит сына не повышать голос, поскольку он может разбудить Джонни. Сбавив обороты, Лайонел делится с матерью потрясающей новостью. Он рассказывает Минкс о том, что она может собирать свои вещи и возвращаться обратно в дом Локриджей, поскольку Лайонелу удалось выкупить его обратно. Минкс, не торопиться ликовать по этому поводу. Она просит Лайонела ответить ей, где он взял такую сумму денег. Лайонел, в своей обычной манере, уходит от ответа. Он произносит, что это не важно, а самое главное в том, что дом вернулся в их владение. Со второго этажа спускается Брик. Он здоровается с Лайонелом, и говорит, что все слышал. Минкс говорит, что уже привыкла жить вместе с Бриком, и не испытывает острой необходимости в переезде. Лайонел не понимает причину упрямства Минкс, а она просит его предъявить ей бумаги, подтверждающие покупку дома. Лайонел называет мать упрямой женщиной, и приземляется рядом с ней на диван. Минкс, поджав губы, с недоверием посматривает на своего сына.

Круз возвращается в домик на побережье, и застает там Иден, которая одета для какого-то торжественного случая. Круз интересуется, куда она собирается идти. Иден отвечает, что у нее назначен ужин с итальянским аристократом. Круз просит ее надеть на палец кольцо, в знак того, что она помолвлена. Иден интересуется, где находится кольцо, и тут же сама отвечает на свой вопрос, что нашла его. Удачно повернув тему разговора, в нужное ей русло, Иден интересуется, что раз уж речь зашла о драгоценностях, то ей хотелось бы знать, куда подевалась та изумрудная сережка, которую Круз хранил в комоде. Круз отвечает, что Иден незачем искать эту вещь, поскольку он забрал ее. Иден интересуется, вернул ли он украшение Виктории. Круз спрашивает, разве он говорил, что эта сережка принадлежит Тори. Иден произносит, что, он рассказывал ей об этом, на что Круз утверждает, что точно помнит, что в их разговоре не произносил имени Тори Лэйн. Тут же он поясняет, что комплект, действительно был приобретен им для Виктории. Одну серьгу она потеряла, а вторую в день их расставания, вернула ему. Он замечает, лежащие на столе конверты с приглашениями, и интересуется, что это за письма. Иден отвечает, что Виктория Лэйн прислала им приглашения на премьеру своего спектакля, видимо решив, что Иден нет дома. Круз спрашивает, почему она так думает. Иден напоминает Крузу о ложе своего отца в театре, и говорит, что в ней, наверняка найдется место и для них. Она интересуется, есть ли у Круза еще к ней вопросы. Круз просит назвать имя таинственного итальянца, на встречу с которым отправляется Иден. Иден говорит, что она ужинает с мамой и, поблагодарив Круза за то, что он хотя бы попытался изобразить ревность, покидает домик на побережье.

Демонстранты прорываются в устричную, и наседают на Эмми, которая просит их покинуть заведение. Ее спрашивают, не стыдится ли она того, что ее муж работает в казино. Эмми достойно отвечает, что ей не за что стыдится работы Брика. А поскольку толпа, ввалившаяся в закусочную, не собирается делать заказ, она просит людей с плакатами в руках освободить кафе. Внезапно на пороге появляется Лили, глаза которой скрыты за темными стеклами очков. Она просит толпу утихомириться и последовать совету Эмми. Демонстрация должна носить мирный характер. Недовольные пикетчики выходят за дверь. Мэйсон молча, наблюдает за разворачивающимися событиями, по пятам следуя за Лили. В этот самый момент в устричной появляются Джина и Кейт. На лице Джины красуются большие солнцезащитные очки. Эмми говорит Базу, что собирается идти домой, поскольку здесь ей больше делать не чего. Сняв с себя фартук, девушка уходит из закусочной. Джина и Лили смотрят друг на друга. Но что именно скрывают их взгляды, остается полнейшей загадкой для всех присутствующих в кафе. Хотя обстановка и без того постепенно начинает накаляться.

Брик звонит в устричную, и узнает от База, что Эмми недавно отпросилась и ушла домой. Брик очень волнуется за свою жену, но в следующую секунду входная дверь открывается и на пороге появляется Эмми. Брик бросает трубку, и бросается к ней на встречу. Эмми произносит, что те люди у закусочной сошли с ума. Брик выходит из себя, и говорит, что не позволит им причинять вред его семье. Он готов лично отправиться на место боевых действий, и поговорить с паствой Лили на месте. Эмми интересуется у мужа, неужели для него работа важна на столько, что он готов подвергать себя опасности. Брик отвечает, что ему важны свои личные принципы и убеждения. Он ни кому не позволит манипулировать собой. Брик срывается с места, и покидает дом. Эмми зовет его по имени, но он уже не слышит ее зова, поскольку все мысли у Брика заняты только предстоящими событиями.

Джина заявляет Лили, что готова вывести ее на чистую воду. Для этой самой цели она созвала в закусочной пресс-конференцию. И действительно в устричной База появляется пара местных корреспондентов. Они приближаются к Джине, и интересуются у нее, что она хочет сообщить прессе. Джина тут же называет свое имя, и начинает в красках расписывать, как благочестивая проповедница испортила ей внешний вид. Джина рассказывает о подбитом глазе и поцарапанной спине. Лили пытается защититься, и обвиняет Джину во лжи. Джина приближается к Лили, и произносит, что если корреспонденты заставят ее снять очки, то они смогут убедиться в том, что и она нанесла своей сопернице урон. Лили мертвой хваткой вцепляется в руку Мэйсона, и умоляет помочь ей. Мэйсон просит Джину успокоиться. Кейт, которому порядком наскучила бесперспективная разборка, затеянная Джиной, произносит, что ему надоело наблюдать за склокой, и направляется в сторону выхода. Джина продолжает настаивать на том, что Лили не та, за кого себя выдает. В дверях Кейт сталкивается с Бриком, который входит в устричную. Следом за Бриком следует группа людей, безостановочно обвиняющих его в том, что он и его работа несут зло людям. Брик защищается от нападок, и убедительно просит оставить его в покое.

Иден входит в холл особняка Кэпвеллов, и наблюдает любопытную картину. Ее мать сидит на стуле, а около нее стоит человек с кистью в руках, перед которым расположен мольберт. Иден удивленно интересуется, что здесь происходит. София отвечает, что Джина умудрилась преподнести ей в подарок картину со своим изображением, что натолкнуло Софию на мысль обратиться к художнику и заказать свой собственный портрет. Иден пытается рассмотреть работу мужчины, но он произносит, что, ни когда не демонстрирует незаконченные картины. Иден приходится сдаться. Она отходит к столику, на котором свалены письма, и принимается разбирать корреспонденцию. В этот момент открывается входная дверь, и в помещении появляется Мэйсон. Иден тут же пытается осторожно выведать у брата все подробности, которые ему известны об интрижке Круза с загадочной стюардессой. Мэйсон предлагает ей наведаться в библиотеку, и проверить архивы. Попутно он рассказывает ей о том, что когда стюардесса покидала город, Круз помчался за самолетом на своем мотоцикле. Итог такого безрассудного поступка был весьма печален. Самолет взлетел, а Круз нет. Он врезался в опорную стену и попал в больницу. После того случая Круз стал местной легендой. Иден продолжает выведывать у Мэйсона информацию, но он ссылается на усталость и поднимается к себе в комнату. Раздается звонок в дверь. Иден встречает посетителя, которым оказывается Круз. Он интересуется, считает ли она, что он преследует ее. Иден не успевает ответить на этот вопрос. К ним подходит СиСи, который благодарит Круза за столь скорый визит, и просит Иден оставить их наедине. Иден, постоянно оглядываясь назад, отходит в сторону. Круз провожает ее насмешливым взглядом.

Кейт теребит бокал с молочным коктейлем, который покоится на стойке бара ресторана «Ориент-Экспресс». К нему приближается Джина, которая заявляет, что не может сказать ему спасибо за то, что он бросил ее в одиночестве в закусочной. Не смотря на то, что Кейт не проронил ни звука, Джина говорит, что поскольку он так усердно просит у нее прощения, то она, пожалуй, простит его на этот раз. Кейт хмуро роняет, что он только что был на похоронах. Джина снимает очки, откладывает их в сторону, и интересуется, почему он не взял ее с собой, ведь она так сильно любила его бабушку. Кейта ни сколько не трогает откровенное лицемерие Джины. Он прекрасно помнит, что она видела Жозефину один раз в своей жизни, и навряд ли успела проникнуться к ней по-настоящему теплыми чувствами. Он произносит, что теперь у него совершенно ни кого нет, и он остался один. Джина пытается утешить Кейта, и произносит, что прекрасно понимает его, поскольку ей известно, что такое потерять родного человека. Она говорит, что у Кейта все равно остались друзья. Кейт произносит, что врагов вокруг него куда больше. Джина переводит разговор в интересующую ее плоскость. Она предполагает, что Кейт, наверное, так же сильно скучает и по своей сестре. Тиммонс отвечает, что помнит все так, как, будто это все было вчера. Он шел по пляжу, и вдруг заметил толпу. Приблизившись к ней, Кейт узнал, что его сестру достали из воды. Ей пытались сделать искусственное дыхание, но было уже поздно. В смерти Кетти он обвиняет Круза. Джина спрашивает, неужели сестра Кейта покончила с собой из-за любви. Кейт зло произносит, что Джина совершенно ни чего не понимает. Джина говорит, что она старается понять, но у нее ни чего не получается, поскольку она не все знает. Кейт говорит, что для него все очевидно, и он отомстит за Кетти Крузу. Джина спрашивает, как он это сделает, ведь Круз – местная легенда. Кейт отвечает, что Кастилио слишком сблизился с Кэпвеллами. Джина думает, что он говорит про Иден, но Кейт поясняет ей, что имеет в виду СиСи. Он хочет поставить прослушку и узнать, как часто Круз набирает номер Кэпвелла старшего. А еще у Тиммонса нет ни каких сомнений в том, что Крузу известно место нахождения Келли, но он упорно скрывает это от следствия. Кейт уверен в том, что когда он обнародует эту информацию репутации Кастилио придет конец. Джина с сомнением в подбитом глазе, смотрит на решительное лицо Кейта.

Иден спускается со второго этажа, и слышит разговор Круза и ее отца. Она подходит к одной из колон и, затаившись за ней, прислушивается к беседе. СиСи интересуется, известно ли полиции о том, где скрывается Келли. Круз отрицательно отвечает на этот вопрос, и говорит, что международный розыск еще не объявляли. После этого он интересуется у СиСи, стоит ли подключать к делу Интерпол. СиСи разводит руками, и недоуменно произносит, что считает, что у него нет полномочий на то, чтобы учить власти работать. Круз предупреждает его о том, что Кейт посадит под арест любого, кто скрывает информацию о том, где скрывается Келли. СиСи говорит, что ему не о чем беспокоиться, поскольку такой информацией он не обладает. Решив свернуть разговор, он интересуется у Круза придут ли они с Иден сегодня на премьеру в театр и на банкет по этому случаю. Круз говорит, что посещение мероприятий входит в их планы, и если ни чего не изменится, то они обязательно придут сегодня вечером на банкет и премьеру. СиСи прощается с Крузом, и уходит в глубину холла. Иден выходит из колонны, и Круз замечает ее. Она просит у него прощение, и обещает больше не рыться в его вещах, и не искать подарков Круза его бывшим подружкам. Круз не понимает, почему Иден говорит о его знакомой девушке во множественном числе. Иден говорит, что насчитала, как минимум двоих, Тори и стюардессу. Круз поясняет, что Тори была единственной, поскольку до отъезда из города она еще не была актрисой. Иден все понимает и принимает к сведению.

Иден проходит к столику в «Ориент-Экспресс», за которым устроилась София. Она присаживается напротив матери, и извиняется перед ней за то, что Софию до сих пор не обслужили. Иден говорит, что все сотрудники заняты приготовлением к сегодняшнему приему. София произносит, что все прекрасно понимает. Иден уточняет, что в сегодняшней премьере будет играть бывшая подружка Круза. София уверенно произносит имя Виктории, а Иден согласно кивает головой. Она говорит Софии, что чувствует, что им с Викторией будет тесно вдвоем в городе. София дает Иден совет. Она просит дочь не бояться быть счастливой. София уверена в том, что поскольку Иден и Круз пережили столько препятствий на пути к счастью, они не должны ставить его под сомнение. Иден произносит, что, если бы выдавали призы за тревогу, то она собрала бы их все. Она признается, что постоянно находится в ожидании какой-нибудь опасности, она боится признаваться в том, что счастлива не только окружающим людям, но прежде всего самой себе. София произносит, что как ни кто другой понимает свою дочь. Она в данный момент испытывает такие же ощущения по отношению к своим чувствам к СиСи. Мать и дочь продолжают свой разговор про опасения и отношения, с любимыми мужчинами позабыв обо всем на свете, и не замечая ни чего вокруг себя.

Минкс открывает дверь в сад в доме Локриджей, прохаживается по гостиной и трогает стены и лепнину на них. Она робко интересуется у Лайонела, который привел ее сюда про Перла. Лайонел объясняет матери, что тот продал дом Джулии, а она перепродала его Лайонелу. Минкс спрашивает надежная ли эта сделка. Лайонел уверяет мать, что все в порядке. Минкс обнимает Лайонела, глаза ее увлажняются, и она произносит, что очень счастлива в данный момент. Лайонел обещает матери, что они больше ни когда не потеряют свой дом.

Виктория бродит по подмосткам и повторяет текст своей роли. Внезапно раздается женский голос, который продолжает монолог Виктории. Девушка всматривается в полумрак, откуда выходит София, и здоровается с ней. Виктория интересуется, кем работает София в их театре. София отвечает, что она когда-то давно была актрисой, и помнит эту роль еще с тех далеких пор, а теперь, она заинтересовалась, в чью честь ее дочь устраивает прием в своем ресторане. Виктория тут же понимает, кто перед ней находится. Она говорит, что всегда восхищалась красотой и изысканностью Софии еще в те времена, когда жила в Санта-Барбаре. София говорит, что это было так давно, и с тех пор она сильно изменилась. Виктория говорит, что теперь понимает, в кого пошла красотой Иден. София интересуется куда дальше поедет Виктория с труппой после их города. Виктория признается, что Санта-Барбара их конечный пункт назначения. Тогда, София предполагает, что, наверное, Виктория надолго задержится в городе, останется здесь для того, чтобы навестить своих старых друзей и знакомых. Виктория говорит, что это не совсем так. После показа спектакля она планирует вернуться в Голливуд, вместе с одним своим хорошим знакомым. София произносит, что понимает собеседницу. Она желает Виктории успеха, и покидает театр. Виктория присаживается на стул, и с грустью в глазах, продолжает свою репетицию.

Мэйсон заворачивает кусочки льда в полотенце, и произносит, что готов оказать Лили медицинскую помощь. Он проходит к дивану, и тут появляется Лили. Она выходит из ванной комнаты в одном только коротком халате. Мэйсон интересуется у нее, почему она всегда заставляет его чувствовать себя неловко. Лили отвечает, что это получается спонтанно. Мэйсон протягивает ей полотенце, но Лили просит помочь ей. Они присаживаются на диван. Мэйсон прикладывает полотенце к виску Лили, а она нежно обнимает его руку. Он произносит, что Лили обошла его. Он ни когда не позволял себе схваток с Джиной. Лили произносит, что она вынуждена быть сильной. Она говорит, что Мэйсон очень изменился с тех пор, как она встретила его впервые, и теперь она понимает, за что именно его полюбила Мэри. Мэйсон убирает ладонь Лили со своей руки и, переложив ее на полотенце, поднимается с места и просит Лили больше не говорить с ним на эту тему. Лили встает рядом с ним, гладит его по волосам, и произносит, что он очень красивый мужчина, и отличается от всех ее знакомых. В этой связи она просит Мэйсона оказать ей помощь и поддержку.

Виктория появляется в «Ориент-Экспресс», где ее встречает Иден. Иден предлагает ей выпить шампанское, но Виктория отказывается от предложения, мотивируя это тем, что, ни когда не пьет алкоголь перед спектаклем. Иден извиняется, и интересуется, не желает ли Виктория чего-нибудь другого. Виктория отвечает, что с удовольствием выпила бы чаю. Иден просит у официанта, проходящего мимо них, принести чашку чая. Виктория устраивается за столиком, а Иден просит разрешения присоединиться к ней. Виктория приглашает составить ей компанию. Иден тут же пользуется удобным случаем, и заводит разговор на интересующую ее тему. Она интересуется у Виктории той давней историей. Виктория отвечает, что все уже давно забыто, но Иден не отстает, и говорит, что, должно быть это было очень романтично. Виктория летит на самолете, а Круз мчится следом и врезается в стену. После этого он очень долго пролежал в больнице. Виктория меняется в лице, и произносит, что не знала ни чего об этом. В этот момент официант приносит чай, и просит Иден пройти в бар, где ее ждет Марк. Иден извиняется перед Викторией, и подходит к Марку. В ресторане появляется Круз. Виктория тут же замечает его, и ей становится неловко. Круз проходит мимо нее, но не делает вид, что не заметил Тори. Иден внимательно следит за ними из-за занавески, испытывая жгучее чувство ревности к Крузу и его прошлому, которое появилось на горизонте в образе Виктории Лэйн.

Мужчина присаживается за столик, за которым устроился Кейт в устричной База. Он обговаривает детали товара, который он принес с собой, и Кейт подтверждает, что ему нужно именно то, что мужчина скрывает за пазухой. Установку прибора Тиммонс собирает провести лично. Мужчина кладет на стол подслушивающее устройство, а Кейт поспешно накрывает его ладонью. Он интересуется у собеседника, как ему проживается в отставке. Джулио Альварес, а поставщиком подслушивающего устройства, оказался именно он, произносит, что жаждет отмщения Крузу. Кейт, пряча «жучок» в карман произносит, что ждать этого момента осталось не долго.

Лили произносит, что Мэйсон не хочет или боится довериться ей, но именно по этой причине она готова пойти на риск и довериться ему. Лили чувствует, что это не будет ошибкой. Она уверена, что Мэйсон очень сильный и надежный человек. Мэйсон произносит, что она до сих пор так и не рассказала ему о том, как нашла его. Лили отвечает, что все люди, которым необходима помощь подсознательно тянутся к ней. А Мэйсон уже отблагодарил ее за помощь своей преданностью. В знак благодарности, она приближается к нему, и нежно целует в щеку. Отстранившись от Мэйсона, Лили заглядывает ему в глаза. Их лица находятся на опасно близком расстоянии друг от друга.

Круз огибает стол, за которым сидит Виктория, и присаживается напротив нее. Виктория интересуется, почему он не рассказал ей о том, что произошло в тот вечер. Она говорит, что, если бы знала, что настолько дорога Крузу, то ни за что на свете не покинула бы город. Иден продолжает стоять за занавеской, и прекрасно слышит каждое слово, сказанное Викторией. Любопытство берет верх, и в ожидании ответа Круза она даже затаила дыхание.

Серия 538
Это твой последний шанс появиться на вечеринке. Именно с такими словами Джина приблизилась к столику в устричной «У База», за которым сидит Кейт и глубоко задумавшись, рассматривает сережку, зажатую между пальцами. Кейт не обратил ни какого внимания на появление Джины, одетой в вечернее платье, которое с трудом сочеталось с подбитым глазом. А вот Джину живо заинтересовал предмет, который так увлек Кейта. Она интересуется, не собирается ли Кейт презентовать ей серьгу, и выхватывает ее из руки Тиммонса. Кейт со злостью пытается вернуть себе украшение. Сережка падает на пол. Кейт поднимает ее, и произносит, что в ней заключено его прошлое, о котором он просит Джину не дать ему забыть. Джина устраивается на стуле, и интересуется, что именно она не должна дать забыть Кейту. Он рассказывает, что нашел серьгу на побережье рядом с телом своей сестры. За пять прошедших лет он так и не узнал, кому принадлежит украшение, но он чувствует, что серьга выведет его на виновника гибели сестры. Джина просит Кейта не хандрить, и в очередной раз спрашивает, поедет ли он вместе с ней на прием. У закусочной стоит такси, в котором щелкает счетчик. Кейт решительно заявляет, что он ни куда не собирается ехать, а Джину готов отвести домой. Джина понимает, что без кавалера ей вход в ресторан заказан, и соглашается на предложение Кейта. Они поднимаются с места, и направляются к выходу. Им на встречу двигается группа людей с плакатами в руках. Пикетчики просят Джину и Кейта не посещать больше это заведение, поскольку, таким образом, они поддерживают процветание казино. Среди толпы Джина замечает Хейли. Она просит Кейта подождать ее в машине, и обращается к племяннице. Джина просит девушку прекратить всяческие связи с этими сомнительными людьми. Хейли отвечает ей, что она просто выступает за то, чтобы в городе наступил порядок, и не было излишней пропаганды азартных игр, из-за которых распадаются семьи. Джина говорит, что это не слова Хейли, а безумные идеи Лили, которые та вбила в голову девушки. Джина советует ей вспомнить про Тэда, и лучше активизироваться в этом направлении. Хейли произносит, что не считает нужным уподобляться тете, и преследовать парня так, как она преследует Кейта. Джина замечает, что на этот раз, Хейли заговорила словами Джейн. Хейли просит Джину оставить ее в покое, и дать возможность самовыражаться. Джина говорит, что тем самым Хейли теряет свою индивидуальность. Памятуя о том, что ее ожидает Кейт, Джина на прощание советует Хейли хорошенько подумать, прежде чем делать глупости, и покидает заведение. Хейли присоединяется к своим новоявленным друзьям, которые замечают за стойкой Эми. Одни из мужчин интересуется у нее, как она себя чувствует, находясь замужем за человеком, работающим в казино и наживающимся на людских слабостях.

Виктория извиняется перед гостями, и произносит, что ей необходимо побыть в одиночестве. Она бросается в сторону, и теряется среди гостей. Круз подходит к Иден, и интересуется, для чего она все это затеяла. Иден делает вид, что не понимает о чем идет речь. Она говорит, что Круз подарил ей сережку, а она сделала к ней пару, и использует теперь комплект по прямому его назначению. Круз произносит, что не понимает, чего именно хочет добиться Иден, но она причиняет Виктории очень сильные страдания, поскольку с этими серьгами связана одна неприятная история. Он отходит в сторону, предоставляя Иден возможность хорошо подумать над его словами. В этот момент в ресторан пытается войти Перл. Одет он, как попало. Под пиджаком виднеется белая рубашка, которая, по какому-то недоразумению оказывает застегнутой только до половины. Шею Перла перетягивает бабочка, которая обхватывает воротник рубашки. Управляющий Марк преграждает дорогу Перлу, и пытается ему помешать пройти внутрь. Он говорит, что вечеринка частная, а ресторан закрыт для посетителей. Перл отвечает Марку, что пришел сюда по приглашению своего друга, он машет СиСи рукой и, называя его соседом, прорывает защиту управляющего. Марк следует попятам за странным парнем. Он извиняется перед СиСи, и произносит, что пытался задержать Перла. СиСи произносит, что все в порядке, и мистер Брэдфорд на самом деле может находиться сегодня вечером в заведении. Перл отчаянно благодарит СиСи, а Марк, поморщившись, и извинившись перед мистером Брэдфордом, возвращается к своим обязанностям. СиСи просит Перла не называть его соседом и приятелем на людях. Он уточняет, что у него нет ни каких приятелей. У СиСи есть партнеры, друзья, знакомые, но приятелей у него нет. Перл машет рукой, и просит СиСи не быть таким снобом. Он указывает в сторону Ника, который навел в их сторону объектив фотокамеры, и машет, приобняв СиСи за плечи. СиСи начинает выходить из себя. Заметив это, София приближается к Перлу и СиСи, и интересуется у парня, видел ли он сегодня вечером Кортни. Она была очень расстроена, и покинула театр сразу же после первого отделения. Перл отвечает, что не видел Кортни, и отходит в сторону. София объясняет СиСи, что пришла ему на помощь, поскольку почувствовала, что они с Перлом могли убить друг друга. СиСи благодарит ее за помощь. София подходит к Иден и интересуется, что происходит между ней и Крузом. Иден говорит, что у них все в порядке, а проблемы на самом деле у мисс Лэйн. София говорит, что заметила, что до окончания первого акта Иден вела себя как-то напряженно, потом настроение у нее изменилось, а теперь вновь она через чур сильно напряжена. Круз беседует с Викторией. Она интересуется у него, как много известно Иден. Круз отвечает, что она ни чего не знает. Виктория обращает внимание на то, что у Иден две сережки. Круз говорит, что вторую серьгу Иден заказала только сегодня, а первую он сам подарил ей накануне. На самом деле оригинал второй серьги так до сих пор и не был найден. Виктория спрашивает, для чего Круз хранил все это время серьгу. Круз говорит, что она должна понять причины его поступка. Виктория произносит, что связывает их с тем же самым, что и поступок Круза на взлетной полосе. Круз напоминает ей, что прошло много времени, и теперь все изменилось. Он возвращается к Иден, и просит ее снять серьги. Ник сделав еще несколько фотоснимков, отходит в сторону, где расположились Эллис и Джейн. Он интересуется, как у них дела, и выслушивает очередную порцию восклицаний Эллис. Пытаясь переключить внимание девушки на что-нибудь другое, он указывает на Перла, и говорит, что и он сегодня пришел на праздник. Эллис зовет своего друга, и рассказывает ему, что была сегодня на спектакле про ведьм. Она ни когда и подумать не могла, что ведьмы бывают на самом деле, а теперь одна из них находится совсем рядом. Эллис указывает в сторону Виктории, которая танцует с СиСи. Девушка признается, что тоже хотела бы потанцевать. Джейн уговаривает Перла пригласить Эллис на танец. Перл не противится, и отводит девушку на танцплощадку. Джейн обращается к Нику, и говорит, что Эллис сегодня прорвало после стольких лет молчания, и ее теперь навряд ли удастся заставить замолчать. Ник соглашается с Джейн, и радуется тому, что Эллис так быстро адаптируется к социальной жизни. Джейн говорит Нику, что Эллис кого-то ей очень сильно напоминает. Но вот кого именно, она, ни как не может понять. Ник говорит, что Джейн была знакома с ее матерью. Джейн произносит, что помнит об этом, но это все равно не то. Эллис определенно напоминает ей кого-то другого. Она с интересом посматривает на темнокожую девушку, но так и не может понять, с кем у нее ассоциируется Эллис. Иден отвечает Крузу, что не снимет украшения, а душевное равновесие Виктории ее мало интересуют. Круз просит Иден не идти на конфликт, и войти в его положение. Между ними все больше и больше нарастает напряжение. Иден говорит, что ей нужно возвращаться к своим обязанностям, но Круз хватает ее за локоть, и повторно просит об одолжении. Иден вырывается, и гордо следует по направлению к выходу.

Эми произносит, что ее муж обычный рядовой служащий, который получает за свою работу зарплату. Он вовсе не является владельцем казино, и не несет ответственности за его работу. Пикетчики продолжают свои нападки на Эми, и девушка спокойно, но настойчиво просит их покинуть помещение.

Иден находит Виктору в баре. Девушка сидит за стойкой, и явно переживает. Иден приближается к Виктории и извиняется перед ней за свое неосмотрительное поведение. Она говорит, что порой бывает эгоистичной, и не принимает во внимание чувства других людей. Она протягивает сережки Виктории, и говорит, что она может забрать их себе, теперь серьги в комплекте. Виктория отвечает, что она не может и не хочет принимать этот подарок. В проходе появляется фигура Круза, он прекрасно слышит разговор, и замирает на месте. Виктория произносит, что эти серьги ни когда не были ей дороги, и тем более теперь она в них совершенно не нуждается. Иден пытается выведать у нее, куда подевалась вторая сережка, но Виктория ссылается на усталость, и покидает бар. Иден провожает ее взглядом, поворачивается, и видит прямо перед собой Круза. Джейн приближается к столику, за которым сидят Эллис и Ник, и говорит им, что ей пора уезжать. Сегодня был не простой день, а на завтра у нее запланирована куча мероприятий. Ник обещает присмотреть за Эллис, и они прощаются с Джейн. Эллис уговаривает Ника потанцевать с ней, присвоив ему титул второго мужчины, который потанцует с ней сегодня. Ник принимает предложение девушки, и они направляются в сторону танцевальной площадки. По пути они проходят мимо столика, за которым расположились Иден и Круз, вернувшиеся из бара. Иден просит Круза составить ей пару в танце, не смотря на то, что звучит не их песня. Круз соглашается, и они выходят на танцпол. За ними из-за дальнего столика наблюдает Виктория. В отличие от Иден она хорошо знакома с композицией, которая звучит в данный момент. Эта песня в далеком прошлом была любимой песней ее и Круза. Под эту песню они танцевали ночи напролет. И один из таких танцев и вспоминает сейчас Виктория. Она вспоминает, как она и Круз синхронно кружились по танцевальной площадке, освещенные софитами. Вернувшись в реальность, Виктория сравнивает тот далекий танец, и танец который в данный момент исполняют Круз и Иден. Редкие посетители, оставшиеся к этому времени в ресторане, столпились вокруг площадки, и с улыбками на лицах следят за слаженными движениями пары. Круз и Иден безупречно исполняют танец до самого его логического завершения. Выслушав аплодисменты и восклицания, Иден просит Круза проводить ее обратно за столик, поскольку ее ноги гудят после такой нагрузки. Эстафету Ника перехватывает Перл. Теперь он танцует в паре с Эллис. После того, как закончилась музыка, девушка обращает внимание партнера, на скучающую Викторию. Она произносит, что ей очень жаль, эту красивую женщину. Она весь вечер скучает. Эллис предлагает Перлу пригласить Викторию на танец. Перл соглашается, подходит к актрисе, и интересуется добрая она ведьма или злая. Виктория спрашивает, известно ли парню, каким по счету он является человеком, который задал ей сегодня этот вопрос. Перл извиняется, и произносит, что он не хотел быть банальным. Виктория произносит, что это она говорит что-то не то. Перл приглашает ее на танец, и она принимает приглашение. Виктория изящно скользит по площадке, и Иден, заметив, как профессионально она танцует, интересуется у Круза, не Виктория ли научила его танцевать. Круз притворно возмущается, и отвечает, что он танцует с колыбели. Тем временем, Виктория говорит Перлу, что она очень устала за сегодняшний вечер. Она просит Перла отвезти ее в театр, где она заберет свои вещи, а потом подбросить ее домой, если он ни чем не занят. Перл бросает взгляд на столик, за которым Эллис разговаривает с Ником, произносит, что он свободен, и они с Викторией направляются к выходу. По пути им встречается Круз, который интересуется у Перла, куда он собрался. Перл отвечает, что они с Викторией вынуждены покинуть вечеринку. Ни говоря, ни слова, Виктория проходит мимо Круза вслед за Перлом. Эллис говорит Нику, что время слишком быстро летит. Ник подтверждает слова девушки и, взглянув на часы, констатирует, что уже полночь. Эллис вспоминает, что в больнице было одно правило. Спать все пациенты отправлялись ровно в десять часов. Ник произносит, что теперь Эллис свободна, и может делать все, что захочет. Эллис говорит, что это было не самое плохое правило. Ник понимает, что она намекает на то, что устала, и вызывается отвезти ее домой. Девушка с радостью следует за Ником в сторону выхода. По пути им встречаются СиСи и София, которые подходят к Иден и Крузу, вернувшимся на танцевальную площадку. Они говорят, что пришли проститься. Иден и Круз желают им всего хорошего, и СиСи с Софией покидают ресторан. Иден радостно сообщает Крузу, что они сегодня собрали очень много денег для благотворительности. Круз говорит, что благотворительность начинается дома. Иден признается, что хочет поблагодарить Круза, соблазнив его. Круз интересуется, будет ли это сделано в знак благотворительности. Иден предлагает ему снять номер. Они направляются к выходу, но тут у них на пути вырастает полицейский, который сообщает Крузу важную новость. Пол и другие полицейские задержали Энджела с поличным, у него был обнаружен список людей, которым он поставлял наркотики. Полицейский Денни демонстрирует Крузу этот самый список, и Круз замечает в нем имя Джины. Он говорит Иден, что ему стало известно, что Джина подменяла таблетки Сантане, но доказательств этому у него не было. Теперь появилась ниточка. Круз извиняется перед Иден и, сказав, что ему нужно сделать срочный звонок, направляется к телефону.

Джина приводит Кейта к себе в номер и, заметив, что он застрял в проходе, интересуется у него, собирается ли он зайти, или проведет всю ночь в прихожей. Кейт говорит, что он очень устал, и хочет вернуться домой и выспаться. Джина просит его остаться, она говорит, что ей сегодня необходимо мужское общество. Кейт предлагает ей обратиться к Мэйсону. Джина произносит, что она хочет продемонстрировать пленку СиСи, и тогда гонка Кейта за Крузом потеряет свою актуальность. Кейт должен успеть разоблачить Круза в пособничестве бегства Келли до того, как тот добудет доказательства того, что она и Кейт меняли таблетки Сантане. Кейт напоминает Джине, что они повязаны, и это лучше ей самой молиться о том, как бы ни загреметь за решетку на очень длительный срок. Джина признается, что именно в этом и кроется причина, по которой она просит Кейта остаться вместе с ним. Кейт говорит, что не желает быть вторым номером после Мэйсона. Джина уверяет его, что для нее он всегда был только первым номером, и подтверждает свои слова страстным поцелуем.

Брик наведывается в закусочную «У База», где Эми высказывает ему свои опасения по поводу его противостояния с последователями Лили. Она спрашивает Брика, неужели работа для него так важна, что он не может поступиться своими интересами. Брик говорит, что дело не в этом. Он не хочет идти на уступки шантажистам. Он предлагает Эми и Джонни уехать из города на некоторое время, до тех пор, пока волнения не улягутся. Эми говорит, что не собирается ни куда бежать, а если Брику важна семья, то он бросит работу в казино. Брик произносит, что условие Эми очень смахивает на шантаж. Эми выходит из себя, и говорит, что не понимает, чего хочет дождаться Брик, ведь в любой момент может произойти что-то непоправимое.

Кейт и Джина расположились на кровати в номере мотеля. Но настроение у Кейта совершенно не романтичное. Он зажигает ночник, и усаживается. Джина интересуется, что с ним происходит. Кейт пускается в философские размышления, и задает Джине риторический вопрос, от чего так происходит, что удача преследует тех, кто этого совершенно не достоин. Почему в этом мире счастливы совершенно не те люди? От чего везет таким, как Круз, Иден и Виктория, а на самом дне оказываются такие, как он, Джина и Кетти. Джине приходится согласиться с тем, что Кейт прав. Они на самом деле находятся в совершенно незавидном положении. Кейт говорит, что он работает в храме правопорядка, но вершить закон он не может в той мере, в какой ему этого бы хотелось. Джина предлагает ему нанести удар первым. Кейт говорит, что он ни когда не станет действовать подобным образом. В этот момент раздается телефонный звонок. Кейт интересуется у Джины, стоит ли ему взять трубку. Джина разрешает ему ответить. Звонит Круз, он просит позвать к телефону Джину, Кейт обещает ему, что передаст ей сообщение. Круз просит Кейта и Джину немедленно приехать в полицейский участок. Кейт напоминает Крузу о том, что на дворе полночь. Круз говорит, что зовет их не на светскую беседу, и если они не появятся в участке через десять минут, он пришлет за ними патрульных. Кейт кладет трубку, и говорит Джине, что им придется выполнить просьбу Круза. Спустя пару минут они уже были почти одеты, и терзались вопросом, ради чего Круз вызывает их в полицию. Джина напоминает Кейту о прослушке. Кейт говорит, что Круз весь вечер провел на приеме, и навряд ли он говорил с кем-нибудь по этому поводу с домашнего телефона. Джина предполагает, что Крузу могли позвонить, и оставить сообщение на автоответчике. Кейт звонит своему человеку, который сидит на прослушке, и узнает от него, что Крузу звонил Пол и оставил сообщение о том, что был задержан Энджел Рамирос. Положив трубку, Кейт интересуется у Джины, чем это может грозить им. Джина говорит, что потянув за эту ниточку, Круз может докопаться до информации о наркотиках, а это означает, что ее и Кейта ждут крупные неприятности.

В кабинете Круза, вальяжно развалившись на стуле, сидит Энджел. Круз напоминает парню, что во время его последнего задержания, Энджел дал ему клятвенное обещание, что не вернется к темным делам, но по всему выходит, что он нарушил свое слово. Энджел произносит, что не понимает, о чем говорит Круз, и продолжит с ним беседу только в присутствии своего адвоката. Круз спрашивает имя адвоката Энджела. Тот отвечает, что ему предоставят государственного защитника. Круз предлагает в таком случае забыть о наркотиках, и поговорить о Джине. Энджел изображает на своем лице удивление, и спрашивает, о чем именно он должен рассказать Крузу. Круз интересуется, как часто встречались в последнее время Энджел и Джина. Парень отвечает, что встречался с ней всего пару раз, и то не уверен в том, что это была именно она. Возможно, он разговаривал с ее племянницей, или еще какой-нибудь родственницей. Круз напрямик спрашивает у Энджела почему, в таком случае имя Джины фигурирует в его записной книжке. Парень делает вид, что совершенно не понимает о чем идет речь, но он не позволит повесить на него обвинение в том, что он причастен к истории с женой Круза. Крузу интересно, откуда Энджел знает о Сантане и ее пристрастии к наркотикам. Парень говорит, что читал об этом в газетах. Круз предлагает Энджелу сделку. Парень рассказывает ему про его дела с Джиной, а Круз смягчит ему характер предъявленных обвинений. Энджел спрашивает, снимет ли Круз с него обвинение в распространении наркотиков. Круз отвечает, что Энджел слишком многого хочет. Парень моментально теряет интерес к беседе, и произносит, что в таком случае, ему больше не чего сказать.

Перл и Виктория проходят в гримерную. Перл восхищается количеством цветов, которые находятся в комнате. Виктория замечает, что по этой причине премьеры спектаклей зачастую напоминают ей похороны. Перл говорит, что восхищен талантом Виктории и признается, что в молодости тоже мечтал стать актером, и даже играл в школьном театре. Виктория интересуется его ролями. Перл признается, что играл жабу в жабьем царстве. Виктория припоминает, что спектакль называется «Ива на ветру». Перл цитирует свою роль, после чего, заметив на лице собеседницы скучающее выражение, произносит, что он слишком болтлив, и понимает, что Виктория устала за сегодняшний вечер. Девушка признается, что действительно утомилась, да и время уже позднее. Перл наспех прощается с Викторией, и поспешно покидает гримерку. Виктория присаживается на стул рядом с большим зеркалом, и достает из-под сукна полароидную фотографию, на которой изображены обнимающиеся Круз и она сама. Раздается стук в дверь. Виктория прячет снимок, который она рассматривала последние несколько секунд, и открывает дверь. На пороге стоит Иден. Она просит разрешения войти в комнату. Виктория приглашает ее войти внутрь.

СиСи и София мило разговаривают в холле особняка, когда раздается звонок в дверь. СиСи не понимает, кто может нанести ему визит в столь поздний час, а София произносит, что ее спас этот звонок. Направляясь к двери, СиСи хитро бросает, что она может на это не рассчитывать. В помещение заходит Эми. Она просит СиСи уволить ее мужа. СиСи не понимает, в чем проблема. Эми говорит, что чувствует, что Брик находится в опасности. СиСи интересуется, как сам Брик относится к этой ситуации. Девушка отвечает, что ее муж ни когда не бросает начатое, пока не доведет дело до логического конца. СиСи произносит, что Брик прекрасно справляется со своей работой, и у него нет оснований увольнять его с должности. Эми бросается к Софии. Она просит ее помочь ей, поскольку Брик ее сын. София встает на сторону СиСи. Эми в отчаянии бросает, что СиСи прикрывается ее мужем, ведь у последователей Лили не хватает духу преследовать его самого и бросать камни в окна его дома. Девушка говорит, что чувствует, что в скором времени произойдет что-то непаправимое, и что самое страшное, что ни кто не желает сделать ни чего для того, чтобы помочь им с Бриком. Она выбегает из особняка. СиСи окликает ее, но Эми исчезает в ночи. Ему не остается ни чего другого, как закрыть дверь, и вернуться в холл.

Джина меряет шагами кабинет Круза, и произносит, что опасается того, что Кастилио заставит ее пройти испытание детектором лжи. Кейт, просит ее успокоиться и не паниковать. Такую процедуру не могут провести насильно, и к тому же он уверен, что еще не изобрели такой прибор, который бы не смогла обмануть Джина. Он вспоминает, что несколько раз наблюдал за невозмутимостью Джины, в то время, когда она находилась в более щекотливых ситуациях. На этот раз он предлагает Джине поступить именно таким образом. В кабинет входит Круз. Он произносит, что у него состоялся прелюбопытнейший разговор с Энджелом Рамиросом. Джина изображает на своем лице удивленное выражение, и произносит, что это имя очень похоже на сутенерское. Круз спрашивает, знакома ли она с этим человеком. Джина отвечает, что ей незачем водить знакомство с людьми подобного сорта. Круз советует ей говорить правду, поскольку он нашел ее имя в записной книжке Энджела, и если он узнает, что Джина водит его за нос, ей очень сильно не поздоровится.

Виктория произносит, что не понимает цель визита Иден. Иден отвечает, что и сама не знает для чего пришла сюда. Возможно, ей просто любопытно было бы узнать побольше о женщине, которую когда-то любил Круз. Виктория интересуется, что именно хотелось бы узнать Иден. Иден отвечает, что затрудняется ответить на этот вопрос. Наконец, она собирает все свое мужество, и произносит, что ей очень интересно узнать, как Виктория пережила разрыв с Крузом, что она чувствовала в тот момент, когда они расстались. Иден говорит, что она и сама чуть не лишилась любимого человека, а потом поправляется, и произносит, что на самом деле, она лишилась Круза. Виктория отвечает, что она не очень хорошо помнит тот период, но, скорее всего, она чувствовала, то же самое, что и Иден. Иден говорит, что она была очень счастлива, когда вновь обрела Круза, и по этой причине, ей хотелось бы узнать, что именно почувствовала Виктория, когда встретила Круза по возвращению в Санта-Барбару. Виктория отвечает, что ей трудно описать свое состояние словами. Она присаживается обратно на стул, рядом с зеркалом, и слушает монолог Иден, которая произносит, что она пришла сюда для того, чтобы понять стоит ли ей переживать о том, что старые чувства могут навредить ее отношениям с любимым человеком, но теперь она видит, что Виктория всего лишь приехала в город для того, чтобы дать представление, и в скором времени она вернется обратно в Лос-Анджелес, а значит, Иден может быть спокойна и не поддаваться панике. Виктория резко поворачивается лицом к Иден и говорит, что у нее есть сообщение для собеседницы. Твердым голосом, она заявляет, что не собирается уезжать обратно, и намерена остаться в Санта-Барбаре.